Крысиная башня

С началом эпидемии ситуация с продовольствием в городе обострилась до крайности — рынки практически опустели, жители окрестных сел смекнули что почем и перестали отдавать картошку и мясо за никчемные МР3-плееры и сотовые телефоны. Очень ценились оружие (но его никто не продавал) и теплая одежда (однако, и тут спрос на порядок превышал предложение). Голодные и растерявшие последние остатки морали люди пытались выживать кто как может — мужики сбивались в стаи и промышляли грабежами, создавая конкуренцию уже существующим бандам гопников; а женщины пошли традиционным путем, предлагая в качестве товара в бартерных сделках самих себя. Но большую часть этих жриц любви составляли бабы с явными симптомами таких заболеваний, которые делали даже сближение с ними с подветренной стороны небезопасным занятием, а уж о занятии любовью без скафандра высшей биологической защиты нельзя было и помыслить, поэтому нива секс-услуг так и осталась толком не паханой.

На улицу стало страшно не только выходить, а даже просто высунуться из подъезда — шанс получить по голове монтировкой прямо в подъезде собственного дома был куда выше вероятности найти хоть что-то съедобное в полумертвом замерзающем городе. Когда у меня закончились продукты, я решилась на крайние меры — спрятав обрез под стареньким пуховиком, пошла в соседний микрорайон — грабить. Объект экспроприации я выбирала не слишком долго — самыми беззащитными, но при этом имеющими при себе хоть что-то ценное, были немногочисленные уличные торговцы. Моими жертвами стали неопределенного возраста мужик, тащивший на пару с замурзанного вида теткой здоровенную тележку, набитую баулами и пакетами. Единственное чего я боялась, так это физического сопротивления, поскольку тогда бы уж точно пришлось пристрелить этих куркулей на месте, но, увидев направленные на них два ружейных ствола, парочка так перетрухнула, что даже не смогла внятно ответить на вопрос о содержимом тележки. Пришлось самой, положив торгашей мордами в снег, потрошить сумки, выбирая лишь самое необходимое и полезное, причем в том объеме, что я смогла бы унести самостоятельно. Моей добычей стали консервированные овощи, тушенка, несколько пакетов спагетти, три упаковки чая, огромная пачка галет и (о чудо!) небольшая коробка шоколадных конфет. По быстренькому связав разнесчастных жертв разбойного нападения их же собственным тряпьем, я помчалась домой, где тут же, не жалея дров, раскочегарила буржуйку и поставила на огонь кастрюлю с водой.

Через полчаса я уже уплетала спагетти вперемешку с тушенкой, закусывая галетами. Охаляпнув здоровенную тарелку давно забытого на вкус итальянского деликатеса, я нашла в себе силы сделать небольшую передышку в приеме пищи и стала нетерпеливо ждать когда, наконец, закипит сверкающий никелированными боками чайник.

На улице уже стемнело и пламя из приоткрытой дверцы печки освещало кухню. Язычки пламени, словно живые, плясали на красиво переливающихся углях; я возлежала на диване впервые за долгое время сытая и счастливая, прихлебывала горячий чай и медленно, и со смаком поедала конфеты с ромовой начинкой. Наверное, именно в этот момент я и поняла, что жизнь после конца света будет не совсем такой уж ужасной и беспросветной, как мне казалось сразу после Развала. Ведь можно будет вот так запросто лежать и не думать об опостылевшей работе, выплатах по кредитам, жирных начальниках-уродах с потными ручонками, лицемерных подругах-кровопийцах и развратных кобелях-ухажорах. Всего этого попросту больше не существует:

В следующий раз я «пошла на дело» через неделю. На этот раз я предусмотрительно захватила с собой старый отцовский рюкзак, дабы не ограничивать себя в объеме экспроприированных ценностей. Но все пошло вовсе не так, как я ожидала.

Два мужика, впрягшихся в постромки солидного размера четырехколесной телеги, не захотели безропотно делиться захомяченным добром и одновременно кинулись на меня с бармалейского вида тесаками. Спасло меня только то, что один из нападавших споткнулся, запутавшись в упряжи. Второй умер мгновенно, получив заряд картечи прямо в грудь. Пока уцелевший мужичонка, истерично матерясь, выпутывался из веревок и ремней, я успела перезарядить обрез и прицельно снесла ему голову дуплетом из двух стволов.

Стараясь не смотреть на окровавленные трупы, скорчившиеся на пропитанном кровью снегу, я наскоро осмотрела содержимое телеги и тут же поняла, насколько мне повезло — пластиковые мешки оказались забиты мороженым мясом и салом. Содержимого вполне хватило бы не только, чтоб протянуть до весны, но и для осуществления самых заманчивых коммерческих операций.