Крысиная башня

— СтаршОй — провод! — коснувшись руки, прошептал штурмовик, показывая стволом на связку проводов, явно относящихся к внесенным совсем недавно «усовершенствованиям». Старший и сам заметил, причем явно было, что эти провода неумело замаскированы — заклеены по стене дурацкими плакатами с кривляющимися поп-дивами, заставлены вдоль стены стульями. Пучок проводов шел по стене сверху и уходил за чугунную батарею на площадке между третьим и четвертым этажами, и заглянуть за нее издалека не удавалось — мешали стоящие у нее и привязанные к батарее стулья. Но явно ничего хорошего там быть не могло. «Толкового сапера бы…» — подумал старший, раздумывая, стоит ли преодолеть явно опасную площадку рывком, или постараться сначала обезвредить мину за батареей… «А, черт, тормозим…» — с досадой подумал он и, приказав подчиненным отступить, укрываясь за стенкой, опустил забрало своего единственного у штурмующих шлема «Маска», вскинул автомат. Длинная очередь раскрошила батарею на куски, хлынула ржавая вода, из-за батареи вывалился длинный, в руку длиной, не то стальной, не то чугунный цилиндр, в который и входили провода. Еще очередь — кучно, по проводам — и цилиндр гулко ахнул малиновой вспышкой, опять оглушив штурмующих, ударив по стенам осколками и так разбитой чугунной батареи.

Пересчитались — никого не задело. «Хороши бы мы были, если бы сунулись перерезать провода…» — мельком подумал старший, похвалив себя за предусмотрительность. Запищала рация. БМП запросил «Что у вас там грохочет, как дела?» — это Сашка, мехвод и по совместительству стрелок с БМП, правая рука Старшего.

— Один двухсотый у нас, активного сопротивления не встречаем, проходы обильно минированы. Подошли еще двоих из резерва и побольше гранат — будем пробивать проходы.

— Валерьич, а она, эта халупа, стоит того, чтобы на нее расходовать боезапас? — прохрипела рация.

— Не знаю я пока, Сашок. Не уверен. Но… Уж очень крепко тут сели, явно неспроста. И потом, мы одного уже потеряли, так что выхода нет — идем до конца! Ладно, не жмись — давай гранаты! Может, тут живых уже и не осталось, но по минам шарахаться — я слуга покорный!

Дальше продвижение пошло проще — десантники разносили гранатами нагроможденные на лестницах баррикады, пробиваясь все выше, методично зачищая квартиры — но пока не встретили ни одной живой души. Еще до того, как штурмовики вломились в подъезд, Люда смогла увести раненого и контуженного Володю из их квартиры на третьем этаже наверх, на самые высокие этажи Башни. Но рано или поздно…

На четвертом этаже, наконец, невидимые до сих пор защитники Башни проявили себя, — и методичное, неторопливое движение по этажам сломалось, сменившись бешеной каруселью беготни, криков, стрельбы и взрывов. Сверху хлестнула автоматная очередь, и тут же, не успели штурмующие ответить, к ним покатились две дымящиеся, явно самодельные, гранаты. Отпрянув назад, штурмовики дождались, пока гранаты грохнули, еще больше наполнив подъезд вонючим сизым дымом; и устремились вверх, прошивая из автоматов лестничные марши над собой. Стрелявший отчаянно огрызался короткими очередями, не давая выйти на себя в прямую видимость; дважды, отступая все вверх и вверх, бросал такие же гранаты-самоделки, из чего старший заключил, что защитник уцелел один, и что серьезного у него ничего нет. Захламленные баррикадами лестничные марши кончились, и штурмовики, уже не опасаясь мин-сюрпризов, азартно устремились за отступающим противником — «игра» опять стала ясной, привычной. Гнать на самый верх, и либо застрелить по пути, либо прижать на последнем рубеже и уничтожить гранатами — задача была ясна, уже с некоторых пор привычна, вполне выполнима. Как гончие зайца, они гнали его, отступающего все выше и выше, и только постоянно катившиеся сверху дымящиеся, гулко лопающиеся гранаты-самоделки тормозили их продвижение.

Опытному старшему не нравилось то, что «в тылу» они оставляют недосмотренные, незачищенные квартиры — но овчинка стоила выделки: «достать» сейчас очевидно единственного боеспособного защитника Башни — и можно будет уже не торопиться, и не опасаться выстрела в спину… И потому, пропустив вперед прибывшее подкрепление, он все гнал и гнал «зайца» вверх по лестницам.

С площадки седьмого этажа опять начались забаррикадированные лестничные марши. Отступавший ужом привычно проскользнул между нагромождениями, поднявшись этажом выше, и полоснул оттуда очередями. Сгрудившись на площадке перед баррикадами с оставленным узким проходом, штурмовики яростно и азартно палили вверх, но соваться в лабиринт не торопились. «А черт!.. — подумал старший, — Я-то думал, догоним до крыши — и капец! Ладно.»

— Гранаты! — помня о минах, скомандовал он. Но не успела первая эргэдэшка взорваться на баррикаде, разрушая ее вместе с возможными сюрпризами, как шестое чувство, замешанное на богатом опыте уличных боев в самых разных условиях, шепнуло ему: «Вы тут сейчас… толпой-то… прекрасная мишень!»

— Вниз, вниз! — заорал он — Рассредоточиться!!!