Крысиная башня

— Серый, я понимаю, ты перенервничал… Но все равно — ты давай, эта, восстанавливайся. Я на тебя не обижаюсь, за «не поймешь»; тем более что меня и нету, хы! Некому обижаться, хы-гы. Ладно. Не надо бредить-то, и еще с таким серьезным видом! Или ты теперь шутишь так?

— Батя так сказал. «Там».

— Да иди ты. Где «там?» В глюках твоих, что ли? Чо, мне его позвать, пусть подтвердит «здесь?» Ты ж знаешь — Оля терапевт, и немного теперь хирург; но никак не психиатр, некому с тобой упражняться… И со мной тоже, надумай я ща у твово бати спросить — есть я или нету. У него и так сейчас проблем хватает, ты тут еще, психический… Ладно, отдыхай, пойду я.

— Толя, стой.

— Меня ж нету??

— Крыса убили…

— Данунах! Че ты! Ты ж живой! Оля сказала, — поправишься, через пару дней будешь как новенький! Да мы с тобой теперь тут все на рога поставим, ты ж теперь боец каких поискать, я…

— Маленького. Маленького Крыса. Убили.

— А, Крысюка? Тотема типа нашего? Из пушки-то? Опять нет. Живой он. Не берет его пушка.

— Кры-ыс?? Жи-и-иво-о-ой?…

— Ага. Его глушануло, и осколком стекла, или еще чем, лапу заднюю перебило. Эта… Ампутировала Оля ее. Перевязала. Так он — того, быстрее тебя восстанавливается! Не задается, что характерно, вопросами кто есть, а кого нету. Ковыляет на трех лапах, представь; и уже на стенку клетки залазить пытается! Крысы… Мы, «Крысы из Башни» — того, — живучие!

— Уууу… Класс… Принеси мне его.

— Принесу. Завязывай давай с твоими глюками, у нас дел полно. Олег вон минно-взрывные заграждения восстанавливает день и ночь; вчера мы к этим, на кладбище которые, съездили… Ничего, нормальный там дядька, Игорь Аркадьич, полкан МЧС бывший, кликуха «Спец» — он там главный. Бабы и девки, кстати, тоже есть. Они нам дадут три-пять бойцов на недельку, в Башне подстраховать, пока мы с этими, с «сантажистами» разберемся! У меня, бля, руки чешутся! Я бы хоть сейчас! За Белку я б их передушил голыми руками! Но Олег говорит — нет, все сделаем по-уму, у него все «планы-планы». «Мы, говорит, торопиться не будем; мы ме-е-е-едленно спустимся с горы…», и… и «того»! Оприходуем! Ихнему стаду мало не покажется! Давай, выздоравливай, чтоб за пришлыми в Башне приглядеть, пока мы с твоим батей будем вопрос решать. А то можешь с нами — повидаешься со своими «родственничками»… Хотя нет, тебя в Башне оставим, не дело…

ПРОСТО ЭПИЛОГ

Зима. Но под одеялами тепло, да и от газового керамического обогревателя, что раньше стоял в комнате Белки, исходит приятный сухой жар. Олег сидит на краю кровати, где недавно сидел Толик:

— Повидался, говоришь? Там-то? Ну и как тебе? Жизнь — это не что-то стабильное, остановившееся, Серый. Жизнь — она как велосипед. Процесс! Постоянно приходится крутить педали чтобы не упасть. Даже если видишь, что едешь не туда, — в канаву, — все одно, пытаясь свернуть, ты вынужден крутить педали, иначе упадешь здесь, сразу… Даже если едешь не туда. Останавливаться — нельзя! Ты не можешь, подпрыгнув, зависнуть в воздухе, — ты должен куда-то приземлиться. Жизнь — процесс, Серый, постоянно движущийся, изменяющийся процесс. Надо просто найти себе в нем место. Ты-то — нашел?

* * *

Снова забытье, и калейдоскоп мелькающих огней, — я знаю теперь, это — не огни, это — окна. Много. Разных. В каждом — жизнь. Но — своя жизнь. Непохожая на другие. В каждом — я. Непохожий на другие «я». И непохожая реальность. «Варианты реальности», черт бы их побрал!

Кто я?

Я — Крыс Серый Первый, в одиночку перебивший, считай, отделение спецназа?

Или тот испуганный мальчишка, с ужасом смотрящий, как отец дерется с вооруженным ножом хулиганом?

Или я все еще там — на тусне, где «Ооооо, кто пришел!! Серый! Заваливай, давно тебя ждем! Пиво будешь?…» — и речитативчик вставляющего Блэки:

«Ночь и я сижу за текстами один
Че то пишу высоко поднимается дым
Там нету нас — эти люди из пластмассы
Я видел как легко мир теряет краски
В зеркале видишь, остывают глаза
И мы не будем теми кем были вчера
Я в принципе тебе никто и меня звать никак
Тут вариант один на сто! Давай закурим, брат
Моя звезда горит я иду за ней
Это моя болезнь, тень в суматохе дней
Мне больно от того что всем плевать на это
Я соберу рюкзак и улечу в вечное лето
Там океан говорят там счастье
Там птицы высоко, люди помнят как улыбаться, черт возьми
Без чей- то выгоды и денежной возни
Там говорят цветные сны…»

Белка. Толик? Испуганный, какой-то постоянно потухший взгляд мамы. Или она сейчас в командировке по бизнесу??

Кто я?