Крысиные гонки Часть 1

Конечно, говоря одно, они в действительности и думали, наверное, и уж точно делали совсем другое - из магазинов постепенно исчезли все осветительные автономные приборы - от фонариков до светильников; генераторы стали редкостью и чудовищными по цене; в хозмагах размели свечи... Но соображалки у народа хватало только пока на эти, совсем очевидные вещи; никто не думал о 'совсем уж плохом', и Вовчик вполне задёшево скупил на барахолке ещё несколько пар столь же крепких, сколь и страшных на вид рабочих ботинок, спецовки и рукавицы, втаривался сигаретами хотя сам не курил... Таскал, таскал на загородную 'базу', и всё выжидал - когда, когда же 'будет сигнал' драпать в деревню, в давно оставшийся в наследство от бабки, брошенный и забытый, а теперь регулярно по возможности посещаемый 'домик в деревне'. Вернее, не 'драпать', а 'осуществлять драп-бросок', как это именовалось в сюрвивалистской теории.

А сигнала всё небыло и небыло, магазины пусть криво-косо но работали, свет то отключали, то он был целыми неделями, газ был... Даже остановившиеся предприятия некоторые вновь пускали - во всяком случае об этом сообщали по телевизору. По телевизору вообще пошла сплошная благодать и оптимизм: бодрые репортажи ' с мест' сменялись музыкальными комедиями, посмотреть - так вся страна, весь мир погрузился в праздник, всё равно что в рождественские недели... Принять волевое решение и совершить драп-бросок в далёкую деревню на краю мувского района, где уже всё было готово к 'выживанию' было положительно трудно решиться.

Как сигнал он воспринял происшествие у продовольственного магазина, когда явный гопник избил ногами какую-то толстую тётку - и никто не вмешался. Он проходил мимо, принципиально не считая нужным стоять в диких очередях за пакетом риса или пачкой крупы, - всё это было во-время запасено; но обратил внимание на небольшую толпу зевак, преимущественно женщин, наблюдавшую за чем-то интересным, происходящим у магазина, и несущиеся оттуда вопли. 'Опять гопники подрались' подумал он, и внедрился в толпу, - он считал что посмотреть на реальную, не киношную драку всегда интересно и поучительно.

Но там не дрались. Явный гоп с крашеным гребнем на голове бил ногами лежащую пожилую тётку, та только охала уже и стонала, - а люди стояли и смотрели на это как в ступоре. Бил зло, во всю силу. Было это настолько мерзко и страшно, что он не выдержал. Вмешиваться в какие бы то ни было уличные разборки - это было категорически не по-выживальщицки, но он решился: прячась за спиной какой-то тётки и сжимая сразу ставшими потными ладонями два газовых баллончика, Вовчик каким-то не своим голосом вдруг выкрикнул:

- Что же ты это делаешь, гад?? - и тут же пожалел об этом, когда гоп, тут же оставив лежащую и стонущую окровавленную тётку, вдруг вперился взглядом в толпу, явно выискивая крикнувшего. Вовчик обмер, руки и ноги его несмотря на жару похолодели. Он уже мысленно увидел, как озверелый гоп вытащит его сейчас из толпы и, повалив рядом с этой тёткой, так же примется пинать ногами, - и не по-киношному, когда героя бъют-бъют, а он как резиновый, потом встаёт живой и здоровый, - а по-настоящему, когда удар тяжёлым ботинком в лицо - это выбитые зубы, выбитый глаз, порванная щека, а то и тяжёлое сотрясение мозга. Это если один удар... Тётка-то, хотя её больше не били, даже не делала попыток встать, а с тяжёлым клокотанием в горле тяжело дышала, лежала, и сквозь полуприкрытые веки были видны голубоватые белки глаз... Он тут явно не один!! - предельно ясно понял вдруг Вовчик и обмер, зажатые в потных руках баллончики показались смешными детскими игрушками, неспособными остановить кого бы то нибыло; как и находящийся в чехле под рубашкой 'Удар', как и отточенный в бритву 'Кондрат' - икона ножевиков-самооборонщиков в ножнах-лопухе за поясом штанов... Если бы гоп сейчас потащил его из толпы, он бы, наверное, даже не сопротивлялся; но тот вдруг отвернулся, наклонившись что-то поднял с асфальта - и быстро скрылся в сразу расступившейся толпе. Охая и переговариваясь, толпа стала рассасываться в стороны, лишь пара тёток подошли и наклонились пытаясь помочь лежащей, а та всё так же ни то клокотала, ни то хрипела, и в прорехе порванной кофты и порванного платья была видна большая мягкая грудь с кровавой на ней ссадиной, а глаза были всё так же полуприкрыты, и радужки было не видно, только белки...