Крысиные гонки

— Ну, это вам тут так лестно считать, что семнадцатого, факты говорят, что… впрочем, ладно. Церковь до сих пор была законсервирована, в прошлом году начали её восстанавливать за счёт средств Оршанской епархии; но, как вы видите, сделали пока немного, а потом и вообще в силу известных вам причин работы остановились… Но церковь функционирует! Не вижу тут отца Андрея, вы с ним потом познакомитесь… У них, у верующих то есть, — там, за церковью, за пригорком, три-пять семей строятся, вы видели, — у них своя коммуна. Они — сами по себе. Да-да, не сомневайтесь, тоже будут платить продналог, всё это уже доведено до сведения. Просто — имейте ввиду, для кого это важно. То есть что церковь — действующая, проводятся службы, или как это там… обряды! Впрочем, пообщаетесь с батюшкой, он сам вам всё объяснит. Дальше…

Он заглянул в смятый листок в руке.

— По организации досуга. С «вечерним телевизором», сами понимаете… Вот, из города к нам приехала известный бизнес-тренер и специалист по… Словом, госпожа Соловьёва предлагает провести серию тренингов личностного роста. Интересно? На общественных началах. Прошу учесть, что в Мувске тренинги госпожи Соловьёвой стоят… стоили очень существенные деньги, так что цените и пользуйтесь моментом.

Он снова заглянул в листок.

— Дальше. Девушек из Мувска мы поселим здесь, в «правлении», в большой комнате. Питаться они будут централизованно; вот, уже и повар назначен — знакомьтесь: Мэгги… эээ… то есть? Маргарита!

В группе девчонок послышался смех.

— Мэгги?? Поваром? Да вы что?? Да она только упаковку с пре… с чипсами открыть сможет! Ха-ха-ха-ха!

Стоявшая чуть поодаль рядом со своей «наперсницей» Надькой Мэгги, одетая уже «по-сельски», в старенькие джинсы и х/б блузку, смерила говорившую насмешливо-презрительным взглядом и ответила:

— Представь себе, готовлю я не хуже чем танцую; тебе бы, убогой, поучиться! Впрочем, можем посоревноваться.

Смешки пропали.

— Вот. Запас продуктов для коммуны будет находиться в её распоряжении, — но в строгий подотчёт! Вот, Борис Андреич проконтролирует. Он же завтра вас выведет в поле, покажет фронт работ. Борис Андреевич, как я уже говорил, мой помощник, своего рода нарядчик и учётчик…

Фраза Громосеева оказалось оборванной. На вновь вышедшего на крыльцо Бориса Андреевича вдруг с лаем кинулся увязавшийся за друзьями с полицейского поста чёрный лохматый пёс, до этого отлучавшийся куда-то по своим собачьим делам, и только сейчас вдруг нарисовавшийся среди собравшихся, выискивая своего нового хозяина — Вовчика. Он кинулся на крыльцо, и раньше, чем кто-нибудь успел что-то предпринять, вцепился помощнику уполномоченного в ногу!

Произошло замешательство: мужчина с каким-то бабьим испуганным криком «Уберите собаку, я терпеть не могу собак!» шарахнулся в дверной проём, в здание; рядом стоявшие отшатнулись от остервенелого собачьего лая атакующего пса, сменившегося тут же не менее остервенелым рычанием терзающего штанину и ногу животного.

— Уберите!! У-бе-рите его!!

Пёс представлял собой теперь шар когтей, зубов и ярости; и нипочём не желал оставлять в покое свою жертву.

Наконец, Громосеев, изловчившись, сгрёб его за шерсть на загривке и одним движением отшвырнул его в сторону. Тут же получив пинка от кого-то из стоявших рядом, пёс отлетел в сторону ещё дальше, взвизгнул, перекатился через голову, и, всё ещё свирепо рыча, шмыгнул за здание.

— Чья собака?? Ааа??.. Чья собака, спрашиваю?? — кричал, болезненно кривясь и зажимая сквозь располосованную штанину окровавленную ногу пострадавший.

— Не наша, нет. Не видели раньше. А, это же вчера, с городскими пришла!

— Наша это. Вернее, не то что наша — к нам прибилась. От ментовского поста, — сообщил Вовчик, достав перевязочный пакет и тампон для обработки раны.

— Его нужно немедленно застрелить! — потребовал Борис Андреевич, болезненно морщась, — Он, наверное, бешеный!!

— Мы даже как его звать-то не знаем… Вроде спокойный такой пёс был, что с ним случилось? Под ногами вертелся, хвостом вилял, всё как всегда — и вдруг!..

— … застрелить! Или повесить! Я его сейчас сам… я его, паскуду!.. Ненавижу собак! Особенно таких ненормальных!

— Ладно, ладно, Андреич, успокойся. Вот ведь какая история… Что это он? И прям на тебя? — помогая Вовчику накладывать повязку, удивился Громосеев.

— Я ж говорю — не любят меня собаки! И я их не люблю! Ненавижу даже! Надо его немедленно прикончить! Возможно — бешеный! Антон — дай мне свой пистолет. Я его сейчас, паскуду…

— Нельзя, — осадил разбушевавшегося учётчика Громосеев, — Ещё по собакам тут не стреляли. Каждый патрон в подотчёт.

— Нельзя! — поддержал и Вовчик, — Тем более, если подозрение на бешенство. Его сейчас напротив, наблюдать надо. Так положено; у собак симптомы быстрее проявляются, нежели у человека. Если вдруг… тогда вам надо будет срочно в Оршанск, в госпиталь, на курс уколов — бешенство это не шутка! Но вообще… что-то я сомневаюсь. Нормальный такой пёс был, что это он?..

* * *