Крысиный бег #2

— Неа! — Василиска хмыкнула. — Только мы трое, остальных пришлось оставить, слишком большая толпа получилась бы, да и за Анатолием нужно кому-то присматривать. О! А вот и бухлишко… и закуски! — Василиса взяла с подноса официанта четыре бокала вина, раздала нам, схватила собирающегося исчезнуть официанта за руку, и забрала у него с подноса тарелку с нарезанными кусочками мяса и сыра. — Майки, попробуй! Мясо у них тут просто супер! Я уже пару тарелок съела.

— Это с голодухи, — проворчал Макс. — На самом деле, мясо так себе, ещё и пересоленное.

— Да ты у нас гурман! — Василиска покачала головой. — Так, мальчики, ешьте, пейте. Сливаемся с толпой, не выделяемся!

Я отхлебнул вина и оглядел зал. Мне кажется, или началось какое-то шевеление? А через пару секунд раздался звук гонга и все загалдели и засуетились ещё больше.

— Пошли! — Дёрнул я Макса за рукав куртки, взял Василиску и Алину под руки и уверенно повёл девушек сквозь толпу.

— Куда?

— Поближе к сцене. Представление вот-вот начнётся.

Мы ловко протиснулись сквозь скопления людей поближе к алтарям, которые я приметил до этого, и расположились относительно недалеко от них в ожидании.

Под звук барабанов, выбивающих какой-то древний тяжёлый мотив, в окружении почти трёх десятков охранников, вооруженных длинными копьями, в нашу сторону шествовала торжественная процессия. Несколько жрецов впереди, два пленника за ними, четверо амбалов, крепко держащих жертв и несколько замыкающих процессию жриц в просторных белых одеяниях.

Николь и Димка шли за жрецами абсолютно обнажённые, с потухшими, какими-то отсутствующими взглядами. Единственные предметы одежды на них – бежевая полоска кожаного ошейника на шее, и кожаный ремешок, сковывающий руки.

— Сука! Охренеть! — Выдохнул Макс.

— Он что, голый? — Василиска прищурилась и впилась взглядом в жреца, идущего впереди всей процессии. — Я, кажется, вижу его хер!

— Огромный хер! — Подтвердил шёпотом Макс.

— Ага! Я думала у Майки большой, а тут вообще монстр какой-то!

— Согласен! У этого упыря однозначно больше.

— Да, уж. Меня это немного беспокоит…

— Не Вас одну, Алина Николаевна. — Хмыкнула Васька. — Добро пожаловать в команду обеспокоенных…

— Нет, меня беспокоит, что вы все знаете размер члена Майка. — Задумчиво ответила учительница.

— А! Это? Просто был у нас забавный случай в школе, один умник решил подшутить и стянул исподтишка штаны с Майка. Вот мы всё и увидели.

— Фух! Я уже тут надумала себе… Но хер у дядьки и правда огромный, я таких никогда не видела.

— И это он ещё у него не встал! — Василиса задумчиво покачала головой.

— Поверь, не всегда член в эрегированном состоянии больше чем спокойном. — Заметила Алина Николаевна. — Иногда бывает такой маленький коротыш, а как встанет, диву даёшься. А большие, кстати, только становятся твёрже, размер почти не меняется.

— Да? — Нахмурилась Васька и бросила быстрый взгляд в мою сторону. — Ну ладно.

— А кроме хера вы никуда больше не смотрите? — Удивлённо заметил я. — На его морду, например?

— А что с ней не так?

— Ничего, кроме того, что это не лицо человека.

— Бля! Это голова вепря.

— Ага!

— Ух ты!

— Я так и знала! — Выдала заключение Василиска и покачала головой.

Жрец, скорее всего главный Жрец, выделялся среди остальных не только размером своего достоинства и маской вепря на лице. Это был двухметровый, тощий, бледный, словно его кожа никогда не видела солнца, мужчина. Каждое его ребро выделялось под тонкой кожей, живот был втянут, а кости таза торчали чересчур неестественно. Словно на скелет человека натянули кожу.

Складывалось впечатление, что член высасывает из мужчины все соки, забирая на себя всю жизненную энергию, как паразит – толстый, длинный, тяжёлый, с оголённой красной головкой, которая билась о его ляжки при ходьбе.

Процессия неспешно подошла к алтарям, охранники с копьями стали в оцепление, отогнав самых любопытных и нетерпеливых чуть дальше, и жрец стал в центре, задрав свою звериную голову к своду пещеры и раскинув свои тощие руки в стороны. Толпа людей тут же восхищённо зашумела.

Два младших жреца (судя по их накачанным торсам, гораздо меньшим маскам на их лицах, и скромным размерам мужских достоинств) подвели Николь к одному из алтарей, разрезали жгут на руках девушки и положили её на каменную холодную плиту. Уложили у самого края так, что её попка оказалась на самом крае алтаря, а ноги свисали и касались пальчиками пола.

Ловко и быстро зафиксировали ремнями расставленные в стороны руки Никки, бесстыже выставили на общее обозрение белые груди девушки, и пристегнули к каменному полу её ноги.

Кажется, только теперь Николь поняла, что произошло. В её глазах появилось осмысленное выражение, она приподняла голову и осмотрелась, сразу же густо покраснев от осознания увиденного. Видимо, действие дурмана, которым её наверняка накачали, прошло, но было уже поздно.