Крысиный король

Сол приземлился с глухим стуком. Наверху ухмылялся Крысиный король. Он все еще висел, держась левой рукой за край крыши, а правую протягивал к лестнице, на которую сбросил Сола. На глазах у Сола Король отпустил руку и легко преодолел короткое расстояние до железной решетки платформы. Большие грубые ботинки без звука коснулись лестницы.

Хотя у Сола до сих пор чуть не выпрыгивало сердце от страха, собственное неуклюжее и быстрое падение взбесило его.

— Я… я тебе, бля, не мешок с картошкой, — прошипел он с напускной храбростью.

Крысиный король снова ухмыльнулся.

— Ты просто еще мало чего умеешь, да к тому же слегка испугался. Тебя надо только натаскать немного, чем, собственно, я и занимаюсь.

Минуя этаж за этажом, они бесшумно спускались по лестнице в переулок.

Быстро светало. Крысиный король и Сол пробирались по сереньким улицам. Испуганный и возбужденный, Сол все время боялся и ждал, что его спутник, как и прошлой ночью, опять начнет рискованное восхождение, и пугливо оглядывался по сторонам на водосточные трубы и крыши гаражей, по которым можно взобраться на более высокие крыши. Но на этот раз они остались на земле. Крысиный король вел Сола по пустынным стройплощадкам и парковкам, по узким переулкам, которые на первый взгляд казались глухими тупиками. Непонятно, каким внутренним чутьем Крысиный король выбирал маршрут, но им не встретилось ни одного раннего прохожего.

Темнота убывала. Утренний свет, бледный и бескровный, к семи утра осветил все, что смог.

В переулке Сол прислонился к стене. Крысиный король стоял между домами, вытянул в сторону руку, касаясь кирпичей, и его силуэт, подсвеченный сзади утренним светом, напоминал кадр из старого фильма-нуар.

— Есть хочу, — сказал Сол.

— Я тоже, сынок, я тоже. Давно уже хочу.

Крысиный король выглянул из переулка. Он осмотрел ряд похожих друг на друга красных кирпичных домов. Каждую крышу украшал вздыбленный дракон, потрескавшееся щербатое детище чьей-то творческой фантазии. Фигуры были изъедены кислотными дождями.

В это утро казалось, что город состоит сплошь из задворков.

— Все в порядке, — пробормотал Крысиный король. — Пора подкрепиться.

Осторожно шагнув из укрытия, двигаясь крадучись, как викторианский злодей, он запрокинул голову. Сол смотрел во все глаза, как Крысиный король дважды шумно понюхал воздух, подергал носом, повернул голову. Вот он быстро прошмыгнул по пустынной улице и нырнул в узкую щель между домами, жестом приглашая Сола следовать за ним. В глубине переулка виднелась груда черных мешков с мусором.

— Всегда слушай свой Внутренний Голос.

Крысиный король коротко рассмеялся. В конце узкого переулка, там, где в кирпичной стене была глубокая трещина, он присел на корточки и пригнулся. Стены вокруг были глухие, без единого окна.

Сол подошел ближе.

Крысиный король терзал пластиковый мешок. Оттуда вырвался сильный запах гнили. Крысиный король запустил руки в дыру и принялся шарить внутри, напомнив Солу хирурга над операционным столом. Из «раны» он вытащил полистироловую коробку. Она была вся в чаинках и яичном желтке, но еще можно было разглядеть логотип с гамбургером. Крысиный король положил коробку на землю, снова сунул руки в мешок и достал размокшую хлебную корку.

Потом отпихнул мешок в сторону и полез за следующим, вспоров его одним движением. На этот раз наградой ему стала половина расплющенного фруктового торта, облепленного опилками. Мешки выдавали на-гора куриные кости и обломки шоколада, остатки сладкой кукурузы и риса, рыбьи головы и заплесневелые чипсы, щедро изрыгая все это в зловонную кучу на бетоне.

Сол наблюдал, как росла груда пищевых отходов. Он закрыл рот руками.

— Ты, наверное, шутишь, — сказал он и сглотнул.

Крысиный король посмотрел на него.

— Ты, кажется, хотел есть.

Сол в ужасе затряс головой, все еще плотно зажав рот.

— Когда ты в последний раз блевал?

Сол наморщил лоб. Крысиный король вытер мокрые руки о плащ, который и так казался камуфляжем — весь в пятнах, почти незаметных на темно-сером фоне. Он копался в добытой снеди.

— Ты не можешь вспомнить, — сказал он, не глядя на Сола. — Ты не можешь вспомнить, потому что никогда этого не делал. Никогда ничего не изрыгал. Ты болел, но, спорим, не так, как другие дети. Ни простуды, ни насморка, только легкое недомогание, ты мог просто дрожать день, ну может быть, два. Но даже тогда тебя не рвало.

Он наконец посмотрел Солу в глаза и снизил голос до шепота. Он зашипел, и в голосе появилось нечто похожее на торжество:

— Ну, понял? Твой желудок не будет протестовать. Тебя никогда не вырвет, хоть и надерешься как свинья, и в ночь после Пасхи на твоей подушке не окажется липкой желчи пополам с шоколадом, ты никогда не будешь метать на кафель морепродукты, какой бы дряни тебе ни подсунули. В твоих венах течет крысиная кровь. Твой желудок может переварить все.

Повисло долгое молчание, двое смотрели друг на друга.

Крысиный король продолжал: