Крысиный Волк

— Сейчас вы пройдете проверку на психодетекторе. Полагаю, вам уже приходилось сталкиваться с подобной операцией или чем-то подобным. На всякий случай напомню, что вы должны делать. Я буду задавать вопросы, а вы будете отвечать на них. Отвечать быстро, не задумываясь. Ответ должен быть только односложным: да или нет. Предупреждаю: если данные психотеста окажутся неблагоприятными, вас не допустят к игре. Вы меня поняли?

— Да.

— В таком случае приступим! — Ханна перевела взгляд на дисплей и бросила: — Вас зовут Дип Бонуэр?

— Да.

— Вы родились в 422 году от начала Эры?

— Да.

— Вы любите молоко?

— Нет.

— Вы хотите участвовать в игре?

— Да.

— Вы любите убивать?

— Нет.

— Вы мужчина?

Я невольно опустил глаза вниз, словно желая убедиться.

— Да.

— Красный — ваш любимый цвет?

— Нет.

— В детстве вы читали много книг?

— Да.

— У вас есть семья?

Я ответил не сразу, потому что не знал точно, что считать семьей. Мое замешательство было истолковано неверно, и Ханна подстегнула меня:

— Быстрее!

— Нет!

— Вы любите насилие?

— Нет.

— Вы боитесь боли?

— Да.

— Вы умеете управлять космолетом?

— Нет.

Я солгал, и, подозреваю, машина зафиксировала это.

— Ваш отец покончил жизнь самоубийством?

— Нет.

— Вы едите много мяса?

Я едва сдержал смешок.

— Нет.

— Ваш любимый цветок — гвоздика?

— Нет.

— Имя Стелла каким-то образом связано с вами?

Стеллой когда-то звали мою жену.

— Нет.

— Черное вызывает у вас страх?

— Нет.

— Вы хотите жить?

— Да!

— Вы когда-нибудь пользовались излучателем?

Я постарался быть максимально спокойным.

— Да.

На этом допрос неожиданно прервался. Ханна глубоко вздохнула, откинулась на спинку кресла, перевела на меня взгляд и предложила:

— Передохнем?

— Давайте, — согласился я, хотя и нисколько не устал. Более всего мне хотелось, чтобы все это поскорее закончилось. Уж больно унизительно было ощущать себя распятым куренком.

Ханна поднялась и медленно прошлась по комнате. Проникающие сквозь потолок лучи наполнили ее рыжеватые волосы солнцем. Она была очень красива той зрелой, уверовавшей в себя красотой, какую не приукрасить молодостью и которая не уходит с годами. По крайней мере, долго не уходит. Ханна обошла стол и очутилась за моей спиной. Она стояла надо мной, словно изучая. Я ощущал кожей выскобленного затылка ее легкое дыхание. В этом было нечто возбуждающее, и моя плоть заволновалась, а мозг возмущенно завопил непристойности. Я был готов повторить их вслух, когда Ханна неожиданно произнесла:

— Бонуэр, вы честный человек.

Неприязнь мгновенно испарилась. Плоть моя упала обвисшим комочком между исхудавших ляжек. В носу подозрительно зачесалось. Я понял, что еще миг — и я расплачусь.

— Я обычный.

— Возможно.

По ее голосу я догадался, что она усмехнулась.

— Хотите сигарету?

— Сигарету? — Я задумался. Прежде я никогда не курил, но сигарета принадлежала к прошлому миру, коего я был лишен. Она была иллюзией свободы, и потому я сказал: — Хочу, — но тут же опомнился: — Однако это запрещено.

— Ничего, я беру нарушение на себя.

Странно, но я вдруг поверил в ее искренность. Впервые за многие годы я поверил в то, что человек может обратиться ко мне просто так, без подлого подвоха.

Моих губ коснулась протянутая из-за спины сигарета, и я крепко стиснул ее зубами. Щелкнула огненным язычком зажигалка. Я глубоко затянулся и в тот же миг забился в приступе кашля. Сигарета выпала изо рта и спикировала на колено, отчего я взвыл.

— Все хорошо.

Ханна подобрала сигарету и сунула ее мне в рот. Все же в этой женщине было что-то порочное. Я отчетливо ощущал то удовольствие, какое она получала, вдыхая запах пота обнаженного, находящегося в ее власти мужчины. Она по-прежнему стояла за моей спиной. Я не мог видеть ее, но ощущал аромат и легкое дыхание, ласкающее ухо. Похоже, Ханна наклонилась пониже, словно намереваясь лизнуть мою влажную от волнения кожу. Я представил себе медленное шершавое прикосновение языка.

В который раз плоть отозвалась на опасную мысль. Дыхание над моим ухом стало учащенным. Я вдруг понял, что и сам дышу не так, как следовало бы. Естество мое возбужденно подрагивало. Вдруг Ханна громко выдохнула, почти застонала, и я расслышал убегающие прочь шаги. Через мгновение она вернулась к столу и уселась, даже не удосужившись вынуть из моих зубов дымящуюся сигарету.

— Продолжим?

Аккуратно выплюнув окурок, я кивнул:

— Да.

— Вы любите лес?

— Да.

— Вы любите причинять боль?

— Нет.

— Вы любите ночь больше, чем день?

— Да.

— У вас была собака?

— Нет.

— Вы убили свою жену?

Я вздрогнул столь сильно, что удивился сам.

— Да.

— Плач ребенка порождает у вас воспоминания о детстве?

— Нет.

— Вы бывали на Катанре?

— Нет.

— Вы умеете обращаться со взрывчатыми веществами?

— Да.

— В сексе вы предпочитаете находиться под женщиной?

Мне захотелось спросить какая разница? Но вместо этого я зачем-то солгал:

— Да.

— Вы любите мороженое?

— Нет.

— Вы хотите убивать?

— Нет.

— Солнце напоминает вам апельсин?

— Не всегда.

Я перехватил строгий взгляд Ханны.

— Да или нет?

— Да.

— Вы любите ветер?

— Да.

— Вы хотите выйти на свободу, чтоб убивать вновь?

— Нет.

— Вы считаете себя добрым человеком?

— Да.

— Вы истязали в детстве животных?

— Конечно нет!