Крысолюд

Последовавший затем лай, визг, мычанье от окружающих можно было расценивать наверное как хохот. По крайней мере, у них было и чувство юмора, пусть и своеобразное.

Глава 6

С поляны ушли довольно быстро, а именно как только насытились. Если я считал, что есть разумных существ это не совсем хорошо, особенно когда рядом находится другие варианты, то для зверолюдов было без разницы кого жрать. Сцинки (это те синекожие, так их назвал Хауз), завры, хладнокровный — все они были обглоданы. И если первыми насыщались и грабили тела павших крупные воины, то последними получили возможность насытиться козлоногие, лысоголовые полузвери, у которых на голове только проклёвывались рога или вообще безрогие. При этом они не побрезговали даже павшими сородичами. Их звали браями и унгорами, и они являлись низшими существами в гурте, а также являясь самыми многочисленными и основными добытчиками гурта.

Гурт или проще говоря стадо, насчитывал примерно в пределах тысячи особей. Но все шли несколькими отрядами, чтобы легче было прокормиться, и которые могли за себя постоять в случае если наткнуться на патрули людей и ящеров. Были ли среди них самки — непонятно, но по первичным признакам я не находил. А если спрашивать тех, с кем можно было говорить — молчали, не отвечая.

Насчёт языка — нашлось несколько особей, с которыми мог односложно общаться. Но чтобы они делились со мной чем-то (а мне было интересно абсолютно всё) приходилось их регулярно подкармливать. Еда — самая лучшая денежная единица! Кроме неё, высоко ценилось только оружие. Правда в еде и оружии у них были своеобразные пристрастия. Еда — это конечно же мясо, и самый деликатес — еда разумных. За него запросто могла произойти драка, а потому доставалось оно самым сильным и агрессивным воинам. Правда любого мяса было не слишком много, и браи с унгорами подкармливались тем, что переворачивали сгнившие брёвна, выискивая личинок, жуков и прочих насекомых.

Моя роль в гурте стала быть одним из добытчиков, что одновременно означало и быть охотником на монстров. Тварей в лесу было довольно много, и если я видел что-нибудь простое — подросших поросят, косуль, оленей, больших бегающих лесных птиц, то сам старался схватить. А вот если было что-то типа клыкастика, ползающие здоровенные ящерицы (не разумные), какие-то мохнатые зубастые хищники, то на таких выводил гурт. Помимо участия в схватках с хищниками, опасностью оказалась встреча с кожаным наростом на стволе крупного дерева. Подойдя из любопытства довольно близко, был оплетён щупальцами и только чудом в захват не попала одна рука и удалось перебить их прежде чем меня всосало в вывернувшийся наизнанку мешок, оказавшийся немного похожим на наполненный вшитыми гвоздями внутрь. Отойдя подальше, долго думал как отомстить — кидал камни, которых было мало и не принесло никакого результата. А когда привел зверолюдов, те только односложно пояснили, что эту гадость жрать нельзя. Так и пришлось уйти, затаив на это существо злобу.

Во всех случаях я в первую очередь насыщался сам, а потом уже приносил всё, что добуду в стадо, где эта еда тут же разбиралась. Конечно, были те, кто сразу захотел поставить меня на низ пищевой цепи стада, но браи с унгорами оказались совершеннейше тупыми существами, с которыми разговор оказался коротким. Когда один из них подошёл и захотел просто утащить с плеча половину туши косули, то удар кулаком в лоб, меж их рожек отправил любителя халявы в кусты, где он и провалялся ближайшее время в беспамятстве. Чем больше я наблюдал за ними, тем больше мне казалось, что в результате мутации у них отмерли все естественные органы чувств. У них не было ни мозга человека, ни инстинктов зверя.

Следующими по числу особей были те, кого называли горами. Частично обряженные в доспехи, шумные и агрессивные, они были более хитрыми и умными по сравнению с унгорами здоровяки, и отличавшиеся уже полноценными рогами, за которыми они старательно ухаживали. Вообще, рога — это было для зверолюдей их ВСЁ. Поэтому мне, безрогому, настоятельно рекомендовано было участвовать в добыче пропитания, чем не занимались уже более привилегированные горы, если, конечно речь не шла об убийстве разумных. А рога, как и головы, были самые разнообразные — встречались те, у кого были волчья голова и оленьи зазубренные рога, бычья морда нормально чувствовала себя с бараньими, а трёхрукий конеголовый бегал с огромными спирально закрученными антилопьими рогами. Нередки были альбиносы и те, кто носил полосатую или пятнистую шкуру. С бугристых подбородков свисали длинные бороды.

Было ещё несколько особей в этом гурте, которых называли бестигорами, и отличавшихся ещё большей силой и агрессивностью, которую они при любом удобном случае показывали на горах и унгорах и которым я старался не попадаться на пути. Хотя порой так и подмывало проверить крепость их шкур и какого запаха их кровь.