Крысолюд

Кровь сцеживалась на пень, и тут же впитывалась, а тела бросались в толпу и были тут же разорваны на кусочки. Поляна, освещаемая только светом звезд и редкими кострами, подсвечивалась тусклым красным светом от высохших деревьев, ставшими похожими на наполненные крови брюшки комаров.

Когда пленники закончились, шаманы выли на звезды, вместе с вошедшим от зрелища зверолюдами.

— Зачем? Зачем они перебили столько народа?

— Дух. Пробудить. Героя. Перенести. Сюда. Великий. Хаос. В нём. Убить. Всех. Надо. Жертвы. — стало доноситься после заданного в темноту вопроса от услышавших и понявших меня зверолюдов.

— В честь истинных богов будут пролиты реки крови! — стал я различать в вое шаманов смысл.

Как в дальнейшем понял, зверолюды верили, что та грань между мирами, что они однажды пересекли, очень тонка. И с помощью кровавых жертвоприношений Тёмным богам её можно пробить и призвать кого-нибудь из могущественнейших воинов, которых до сих пор помнили благодаря их “подвигам” в прошлом.

Не дожидаясь утра, воины зверолюдов, опьяненные увиденными убийствами, двинулись вслед за Донгором, начавшим их поход. Орда из нескольких тысяч существ, не придерживаясь никакого строя, отправилась убивать на пути всё разумное живое.

Я спокойно относился к виду крови, но то что происходило, не укладывалось у меня в голове. Что это за боги такие, которым требуется такие жестокие смерти в качестве подношений? Ну дадут они сил своим последователям и зверолюды сокрушат все армии, победят все народы — а что дальше? Как они будут жить, уничтожив всех? Будут приносить в жертвы друг друга, пока все не кончатся? В моём представлении война должна была иметь цель. Я совершал убийства, да — но в основном ради защиты и еды, а тут…

И потому я опасался попасться на глаза шаманам-браям, вдруг они смогут прочитать то, что у меня в голове и что цели похода мне ни к чёрту не сдались.

Небольшие поселения запылали. Что поселения ящеров, где в основном проживали сцинки, занимавшиеся обработкой земель, что селения людей — охотников и земледельцев, уничтожались как можно тщательнее, и многие зверолюды имели прям какую-то страсть к тому, чтобы жечь строения. Кто-нибудь из них обязательно нес уголёк или факел, оберегая его, чтобы затем увидеть как пылают дома и послушать крики сгораемых заживо существ. Тогда все те, кто был рядом, собирались и были непривычно тихи, жмуря глаза и прядя ушами, будто пытаясь на как можно больший срок запомнить все эти страдания, которые они доставляли.