Крысолов

— А если не захочет, можно мы поедем с Пьером в Бухту? — спросил Ронни.

— Да, — сказал Хоуард. — Если она захочет отослать вас из Англии, вы все вместе поедете в Бухту.

— Вот это да! — в голосе мальчика не было и следа родственных чувств. — Хорошо бы она захотела нас отослать.

Наконец детей стало клонить ко сну; Хоуард с Николь спустились по лестнице и до ужина вышли в сад.

— Вам многое известно о доме моей дочери на Лонг-Айленде, мадемуазель, — сказал старик.

Николь улыбнулась.

— Джон мне много рассказывал, мсье. Он ведь там бывал, правда?

Хоуард кивнул.

— Он гостил у Инид в тридцать восьмом году. Он очень уважал ее мужа, Костелло.

— Он мне рассказал об этом как-то рано поутру, нам тогда не спалось, — сказала Николь. — Джон любил Америку. Он ведь был aviateur[91], понимаете, он любил их технику.

Не впервые старик с сомнением спросил себя, как провели они ту неделю в Париже.

— Джону поездка к сестре доставила большое удовольствие, — рассеянно сказал он. И прибавил озабоченно: — Меня немного тревожит Пьер. Я не собирался никого больше посылать в Америку, только его.

Николь кивнула.

— Он такая чуткая душа, этот малыш. Сначала он будет одинок и несчастлив, но потом привыкнет. Вот если бы и Роза могла поехать, было бы очень хорошо.

Хоуард внимательно посмотрел на девушку.

— Почему бы вам самой не поехать? — предложил он. — Это было бы лучше всего.

— Поехать в Америку? Это совершенно невозможно, мсье.

В сердце старика шевельнулся испуг.

— Но ведь в Англию вы поедете, Николь?

Она покачала головой.

— Нет, мсье. Я должна остаться во Франции.

Его захлестнуло горькое разочарование.

— Неужели, по-вашему, это разумно? Франция захвачена немцами, и, пока война не кончится, жизнь здесь будет очень тяжелая. Поедемте с нами в Англию, вы можете жить у меня в Эссексе или поехать с детьми в Америку. Так будет гораздо лучше, Николь.

— Но, мсье, не могу же я бросить маму.

Он поколебался.

— Попробуйте вызвать ее и увезти с нами. Во Франции будет очень трудно.

Николь покачала головой.

— Я знаю, нас ждет нелегкая жизнь. Но мама в Англии станет тосковать. Даже и я, пожалуй, стала бы тосковать… теперь.

— Разве вы уже бывали в Англии? — удивился Хоуард.

Опять она покачала головой.

— Мы сговорились, что я приеду в гости к Джону в октябре, когда он опять получит отпуск. Наверно, он хотел тогда побывать со мной у вас. А тут началась война, и не стало никаких отпусков… и ездить стало очень трудно. Мне не удалось получить визу.

— Поедемте в Англию теперь, — мягко попросил старик.

— Нет, мсье.

— Почему же нет?

— Вы-то сами поедете с детьми в Америку?

Теперь уже он покачал головой.

— И хотел бы поехать, но едва ли смогу. Вероятно, когда я вернусь на родину, для меня там найдется работа.

— Вот и я не могу оставить Францию, — сказала Николь.

Хоуард открыл было рот, готовый сказать, что это совсем не одно и то же, и не сказал. Николь, видно, угадала его мысли.

— Можно быть либо француженкой, либо англичанкой, — сказала она. — Нельзя быть сразу и тем и другим. Когда родина в беде, надо оставаться на родине и помогать ей, чем только можешь.

— Да, вы правы, — медленно промолвил Хоуард.

Но теперь ей нужно было все додумать и досказать.

— Если бы мы с Джоном… — она чуть запнулась. — Если бы мы поженились, я стала бы англичанкой, и тогда было бы по-другому. Но теперь мне уже не стать англичанкой. Одна я не научусь вашим обычаям и не сумею жить по-новому. Мое место здесь, я должна остаться дома. Вы меня понимаете?

— Понимаю, Николь. — Хоуард минуту помолчал. — С каждым днем я старею. Когда эта война кончится, мне, наверно, нелегко будет путешествовать. Вы приедете в Англию, погостите у меня хоть недолго? Хотя бы неделю-другую?

— Конечно, — сказала Николь. — Как только будет можно, я приеду.

Они молча ходили рядом по выгону. Потом Николь сказала:

— Теперь о подробностях переправы. Сегодня вечером Фоке возьмет в Леконке лодку и отправится ловить рыбу вверх по Шеналь, до самого Лефура. В Леконке он не вернется, а завтра вечером зайдет в Аберврак выгрузить рыбу, или достать наживку, или еще под каким-нибудь предлогом. В полночь он опять отчалит, и тогда вы уже должны быть у него в лодке, потому что он пойдет прямо в Англию. Полночь — крайний срок, когда он может отплыть, ему надо отойти подальше от французского берега, пока еще не рассвело.

— Где это Аберврак, мадемуазель? — спросил Хоуард. — Далеко отсюда?

Николь пожала плечами.

— Километров сорок, не больше. За ним, в четырех милях от берега, есть городок Ланнили. Завтра нам нужно отправиться туда.

— Много немцев в тех местах?

— Не знаю. Аристид старается выяснить, какая там обстановка, и что-нибудь для нас придумать.

По выгону к дому шел Маржан. Хоуард его окликнул; мальчик помялся, потом неуверенно подошел.

— Завтра мы отсюда уезжаем, Маржан, — сказал Хоуард. — Ты не раздумал, хочешь поехать с нами?

— В Америку?

— Сначала мы постараемся уехать в Англию. Если это удастся, я отошлю тебя в Америку вместе с Пьером и Виллемом, и ты будешь жить у моей дочери, пока не кончится война. Хочешь?