Читаем Крысолов полностью

Крысолов

Георгий Андреевич Давыдов , Георгий Андреевич Давыдов

Пишет внук письмишко деду:В отпуск скоро, мол, приеду.Научу я деда враз,Как носить противогаз.

И-и — дружно! —

В поле маки, василькиШелестят головками…В Красной армии стрелкиСтали очень ловкими.

А для девчат ну-тка ся! —

Не пойду сегодня в церковь, —Не пойду я никогда.За попа стоять не буду,А за партию — всегда.Теперь вон какие люди —Стали бога забывать.Брошу я иконы в печку, —Неужели отставать?

«Федор Федорович! После вас, как после бардака, генеральная исповедь требуется!» Буленбейцер уже скакал чечеточником на бревне:

Не ходи мимо окошка,Не пыли дороженьку.Вчера бросила молиться,Выбросила боженьку.Трямка-трямка-трямка-тряква!Строим мы в монастыре,В самом главном алтареЧистую да новуюОбщую столовую.Трямка-трямка-трямка-тряква!В небесах пророк ИльяНа коне катается.Интересно знать, друзья,Чем там конь питается?

А почему бы не лезгинкой? Буленбейцер и так умел:

Мы зажиточными станем,В нашей власти наш удел —Нас ведет к победе Сталин,Нас ведет политотдел.

«Ну-ка, товарищ Колков, подхватывайте! И павой, павой, павочкой пойду скорее к папочке»:

Мы зажиточными стали,Хорошо живем сейчас,Это ты, товарищ Сталин,От нужды избавил нас.Трямка-трямка-трямка-тряква!Моя Машенька — доярка,Из глубинки делегаткойВо Кремле в Москве былаЧай со Сталиным пила.Трямка-трямка-трямка-тряква!

Нет, они не могли разглядеть подвох на физиономии Буленбейцера (порядком запыхавшегося и потому снижающего темп — тряка-тряка-тря-ква-ва!):

Приятно попки комсомолокСияют Сталину в лицо.Так будь же молод, будь же ловок,Как калорийное яйцо!

12.

А если серьезно? Группа Околовича находилась в крысиной норе три месяца в 1938-м и вернулась обратно — тут Федор Федорович не мог не приписать себе собачью (хо-хо) долю успеха — собаки все-таки поумнее крыс. Раз вы шастаете к нам (зенки московских хвостов шарили в Париже по хорошо одетым господам славянской наружности тщательнее голоногих девок), мы — в гости к вам. Только мы знаем, как нужно вести себя в норах, в норах. Остерегаться тесных пространств — тамбуров поездов, нужников, лифтов, с виду приличных подъездов, одиноких аллей — избегать не только незнакомцев (с внимательными зрачками грызунов), но и незнакомок (какая разница — если у нее укус ядовитый). Мелькнет серая тень в коридоре — ну что ж, они тут.

Но не пасуйте перед пасюками. Ведь что движет ими — корм! А вами?..

Крысы любят, например, очень грязь. Красные любят слабых, например, духом. Все эти штучки — ночью с постели, в одних трусах — любят топтать очки очкарикам.

Любят в лифте — что? сколько этажей осталось рыпаться? — не обращайте внимания на харю, вы же, например, умеете взять нижнюю челюсть собеседника пальцами, словно дантист, и дернуть вперед, к любезно приготовленному стальному колену? да, именно в лифте. Поэтому, господин Околович, я напоминаю вам про каучуковый мячик. Сколько вы выжимаете ладонью фунтов?

Далее. Нажмите другую кнопку. Зачем же ехать по-прежнему вниз? Видите, как вовремя, — внизу уже ждали серые кепки: теперь только вверх, вверх — я, например, читал, как один француз в 1935-м во время шабаша первомая прошел по крышам прямо из гостиницы до самой отвратительной площади — вот молодец! дворянин, между прочим, и летчик. Писатель?

Впрочем, проще — английской булавкой. Тем более, красные не выносят ничего английского. Ну, так и выкалывайте глаза. Бог вам в помощь, ребята:

З Ленiним виходим на свiтаннi,З Ленiним вперед торуем шлях.Ленiн в наших свiтлих пориваннях,Ленiн в наших думах i дiлах!Трiка-трiка-трiка-трях!