Крысолов

— Это — хорошие идеи, доктор, нам подойдет любая из названных вами вещей. Если вы сможете сделать хотя бы одну из них, вы станете величайшим героем в истории нашей страны. Но способны ли вы дать нам такое оружие?

Грут небрежно кивнул.

— Ну разумеется. Любая из этих вещей вполне реальна. Если бы вы предоставили мне деньги и помощь, я мог бы снабдить вас подобным или лучшим оружием, в самые сжатые сроки.

Политик вмешался.

— Все, что вы пожелаете, доктор, абсолютно все. Я дам указание Секретарю Казначейства предоставить вам неограниченный банковский счет. Любой персонал, который вам потребуется, будет направлен сюда немедленно. Теперь, видимо, я оставляю вас вдвоем, чтобы вы могли обсудить наиболее срочные дела.

Он поднялся и потянулся за своими перчатками и шляпой.

— Я могу обещать, доктор, что награда будет соразмерна вашим заслугам. Ваша страна этого не забудет.

Грут жестом вернул его назад в кресло.

— Не будьте так поспешны, друг мой. Я вовсе не говорил, что буду этим заниматься. Я только сказал, что способен это сделать.

— Вы хотите сказать, что вы не можете…

— На самом деле, я не хочу. Я не вижу причин помогать вам в уничтожении нашего соседа…

Фельдмаршал уже был на ногах.

— Это — измена! — бушевал он. — Ваше Превосходительство, разрешите мне сейчас же его арестовать. Я заставлю его работать, или расстреляю!

Тон Грута был спокойным и мягким.

— Вы действительно думаете, что человек в моем возрасте боится смерти? И позвольте заметить, друг мой, человеку с вашим кровяным давлением не следует впадать в ярость — это, с большой вероятностью, влечет за собой тромбоз, который может привести к смерти.

Годы практики в сдерживании эмоций и умение держать себя в руках, не дали политику потерять почву под ногами. Он положил руку на плечо фельдмаршала и произнес:

— Сядь, Джон, и не шуми. Ты, как и я, знаешь, что мы не можем решить эту проблему без доктора Грута, раз он от нее отказывается. Говорить с ним о возмездии глупо.

Он повернулся к Груту:

— Доктор, а вам не кажется, что в то время как ваши соотечественники находятся на краю гибели, вы должны им хотя бы объяснить, почему вы отказываете им в помощи?

Грут откровенно развлекался, наблюдая эту небольшую сценку. Тем не менее, он вежливо ответил:

— Разумеется, Ваше Превосходительство. Я не буду помогать в этом массовом убийстве, потому что я не вижу причины, по которой какая-то из сторон должна победить. У нас схожие культуры, и в той же степени сходный расовый состав. Какая разница, кто победит?

— Разве вы не питаете никаких патриотических чувств или хотя бы лояльности к своей родине?

Грут пожал плечами.

— Только к своей расе как таковой. Не к отдельно взятой команде.

— Я так понимаю, что нет никакого прока обсуждать с вами вопрос о том, какая из сторон имеет нравственное превосходство?

Грут покачал головой.

— Боюсь, что ни одна из сторон.

— Я так не думаю. — Премьер снова взял свои перчатки. — Будем реалистами, доктор. Я сделаю все, что могу, чтобы защитить вас от результатов вашего же решения, но политическая необходимость может… форсировать события. Думаю, в этом случае вы меня поймете.

— Подождите! — Грут вновь его остановил. — Я отказался помочь вам выиграть эту войну. Предположим, что я обязуюсь не дать вам ее проиграть?

— Но это — то же самое! — взорвался фельдмаршал.

Премьер-министр только приподнял брови.

Грут продолжал:

— Я не стану помогать вам воевать. Но если хотите, я покажу вам, как прекратить эту войну без победы какой-либо из сторон, если… — он делал паузу, — …если вы согласитесь на мой вариант мирного решения.

Он прервался, ожидая реакции на сказанные им слова. Премьер-министр кивнул.

— Продолжайте. По крайней мере, мы вас выслушаем.

— Если война будет закончена без победителей и побежденных, если по условиям мира будет установлено новое правительство, которое объединит две страны в единую нацию, неразделимую, свободную, и равную, то я буду удовлетворен. Если вы мне это гарантируете, я помогу вам, в противном случае — нет.

Политик прошел в дальний конец комнаты, и встал, глядя в окно. Указательным пальцем он чертил треугольник на правой щеке и повторял это движение до бесконечности, его брови сошлись от напряженных мыслей.

Старый солдат встал и, присоединившись к нему, шепотом убеждал: «…утопический! непрактичный! …языковые различия, иные традиции…»

Политик внезапно оставил военного и оказался перед ученым.

— Я согласен на ваши условия, доктор. Что вы планируете предпринять?

— Сначала ответьте на вопрос: Почему мужчины хотят сражаться и умирать на войне?

— Почему? За свою страну, по патриотическим причинам. О, я предполагаю, что некоторые относятся к ней как к приключению.

— Собственно, никакая причина и не нужна, — вставил фельдмаршал, — когда есть воинская повинность. А она есть.

— Но даже при наличии воинской повинности, — сказал Грут, — нужна высокая мораль, готовность умереть в сражении, иначе вам пришлось бы постоянно сталкиваться с мятежами. Не так ли?

— Ммммм… ну, в общем, да. Вы правы.