Крысолов

Крысолов, блин… Вот почему Роммель тогда спал рядышком с Серым, а не с липовым хозяином! Роммель-то ведь все знал. И просто играл. Будто подчиняется большому хозяину Крысолову. А сам, получается, все время умудрялся косить глазом на Серого. И Крысолов, этот великий дрессировщик, даже не заметил… Не заметил, что Роммель — крыса! — его вокруг пальца обвел. Как бычка-однолетку…

Тьфу!

Хотя…

Ведь, пожалуй, тогда… В ларьке, когда наконец-то затащили этот чертов секвенсор и присели отдохнуть… Чего Серый метался по комнате, словно места себе не находил? И глядел так странно…

Может быть, он… Как это Чистюля говорит — хотел “вскрыться”? Может такое быть?

Да нет, нет. Не надо судить его привычными мерками. Его разум куда жестче человеческого.

Не надо наступать второй раз на одни и те же грабли. Очень хотелось бы убедить себя, что внутри Серый добрый, белый и пушистый. И что ему, может быть, было даже противно использовать втемную еще более доброго, белого и пушистого Крысолова, такого глупенького и доверчивого…

Стас передернул плечами и выплюнул жвачку в дверной кармашек для мусора.

Так, а у этого 1-С еще же кто-то был, кажется… Он же называл. Как там…

— А Один А? — спросил Стас.

— Штабной офицер оперативного управления.

Штабные офицеры-наци, разведчики-наци… И Рубаков с этой доктриной Дёница. Который тоже наци. Весь свет на этих наци клином сошелся, что ли?..

Стоп. А если…

— Подожди-ка! — сказал Чистюля. — А у них там разве не одна мартышка заправляет?

— Что?..

— Я говорю, при чем тут Один А? У крыс что, не один шимпанзе командует?

— Теперь один. Братишка его умер… По крайней мере, он так сказал.

— Умер, значит… А, ну да. Правильно. — Чистюля вздохнул и покивал сам себе. — Секвенсор… Вот, значит, зачем…

— Зачем?

Чистюля выпрямился в кресле. И то ли движения его стали куда резче, то ли еще что-то изменилось, — только вдруг стало совершенно ясно, что разговор по душам окончен.

— Ну что, отошел? — спросил Чистюля. — Пришел в норму?

Блин, вот ведь зараза! Это, оказывается, психологическая поддержка была, а не разговор по душам?.. И ведь вытянул же, вытянул из той серой пропасти, которой казался мир.

Эх, это еще большой вопрос, у кого тут золотое сердце…

— Поедешь на этой черненькой сам или подвезти? — спросил Чистюля.

Стас окинул взглядом салон. Одному, на этой машине… Сейчас аромат этой странной северной ягоды выветрится, и возникнет опять запах кожаного салона, запах духов Бавори и ее тонких сигареток…

Стас передернул плечами.

— Подвези.

— Тогда пошли.

Они вылезли из машины Бавори.

Солнце уже опять скрылось за тучами. А сама простокваша будто бы сгустилась и потемнела. Начало мелко накрапывать. Даже не дождь, а какая-то водяная пыль.

Снова без просвета. И в небе, и вообще… Стас залез в “пежо” и захлопнул дверцу.

— Куда? — спросил Чистюля.

— Домой…

Хотя это уже не дом… Но там, по крайней мере, будут ждать личные гвардейцы…

— Нет! Подожди… — Стас вытащил из кармана телефон. Вызвал из памяти текстовые сообщения. Там было только одно. — В Пригород. Отель “Северный”. Номер шестьсот пять.

— Номер шестьсот пять… — пробурчал Чистюля. — Прямо на шестой этаж подвезти, что ли? — Покачал головой, ухмыляясь: — Да, я вижу, ты в норме…

* * *

Крысы и солдаты словно растворились где-то между кольцевой Старого Города и Пригородом.

Первые люди в форме встретились на въезде в севере-восточный сектор Пригорода. Маленький стандартный блок-пост на въезде. Скучающий постовой у входа — с “калашом” на шее и грустными-грустными глазами. Если бы не чистенькая форма и автомат — вылитый попрошайка…

А внутри Пригорода все было как всегда.

Речки дорогих легковушек, посреди которых острова двухэтажных “новгородцев”. Снующие по тротуарам люди, с головой провалившиеся в свои дела…

Чистюля свернул влево, затормозил. Отель “Северный” ощетинился в белое небо острыми башенками. И основной корпус, и боковые корпуса — узкие, но высокие, острые, ломаные…

Серые с синеватым отливом гранитные плиты облицовки.

Словно какой-то готический замок, а не респектабельный отель в лучшем секторе Пригорода. Арни с его любовью к рыцарям, драконам, подземельям и факелам, такой бы понравился…

Только Арни там, конечно же, быть не может.

Тогда что? Сумка, набитая драконьими шкурками?

Даже думать о них не хочется… Хотя, с другой стороны, пригодились бы. Надо бы Чистюле чего-нибудь подкинуть. Гуманизм хорошо, а денежные отношения надежнее.

— Подожди меня минут пять, ладно? — попросил Стас. Чистюля неопределенно пожал плечами. Он тоже рассматривал арки и шпили “Северного”.

— А что будет означать, если ты не вернешься? Что ваша милость изволили вляпаться в еще одну неприятность?

— Что наша милость сволочь и не пришла сказать спасибо, — ответил Стас.

— Ладно. Валяй. Жду пятнадцать минут.

Внутри отель тоже был готическим — никаких металлических трубок, никаких зеркальных поверхностей, никаких светоизлучающих потолков. Ничего модернового. Карминные ковровые дорожки, массивные панели из мореного дуба, тяжеловесные медные люстры, подернутые зеленоватой патиной.

И тишина…