Крысоlove

Такой жизненный план был у тебя прошлым летом, когда вы расстались с Максимом. Он научил тебя всему, что знал, показал тебе все, что умел видеть сам. Как и Николай – он заполнил тебя доверху. И ушел.

Ты снова начала курить, вспомнила о таком простом удовольствии, как крепкий алкоголь, и постепенно начала растворяться в какой-то душной пустоте.

Готовить еду было некому. Крошка Цахес питался сухим кормом.

Работать с Максом после вашего расставания – ты не могла. Искать новую работу – не было сил, да и денежной необходимости. Сейчас тебе нужно было занятие, которое забрало бы тебя целиком и требовало бы от тебя – полной отдачи.

Секс – не предлагать. Не сейчас. Потом.

Зацепилась за слово «отдача» – и придумала.

Сделала несколько звонков, уточнила рекомендации – и отправилась в тир на Аптекарском, там спросила Трофимыча, а у самого Трофимыча спросила – возьмется ли он ее тренировать индивидуально. К другим тренерам ты идти отказалась.

Вечером того же дня – отправилась на другой конец города и записалась на курсы латиноамериканских танцев.

Танго. Отдача. Стрельба.

Это то, что тебе нужно.

Вся злость и ярость – в маленькие пули, которыми ты учишься разговаривать, и отдача, заставляющая твои плечи вздрагивать не от слез, а совсем по другой причине.

И танго, где ты учишься полностью доверять незнакомому партнеру, который тебя ведет. Отдача – хорошее слово.

Есть такой вид отношений с мужчиной – будто танцуешь танго, нервно и напряженно, с агрессией и душным напором, действия ближнего боя – ни пяди врагу.

Танго – страсть, в которой нет место нежности.

Подавляешь эту нежность в себе – танцуешь танго.

Утомительно блестящие отношения.

Невозможность танго в одиночестве.

Когда каждый жест партнера знаком – до болезненного равнодушия, а близости нет.

Потом вы так часто с ним танцевали танго, что ты готова была поверить, что познакомились вы именно на танцах. Однако нет, познакомились вы все-таки в тире.

Трофимыч жестом велел снять тебе наушники, а потом медленно и спокойно разбирал только что сделанные ошибки, то есть твои промахи, водя по мишени указкой.

– Если правильно держать ноги, спину и руки, то руки сами начнут правильно держать пистолет. А пистолет, который держат правильно, не стреляет меньше чем в «девятку».

– Трофимыч, у меня руки дрожат,– пожаловалась ты.

– Руки не дрожат только у покойников,– отрезал Трофимыч.– Давай еще двадцать выстрелов. И помни – ноги, спина, руки. Остальное пистолет сделает без тебя, можешь даже глаза закрывать.

Ты действительно закрыла глаза и плавно нажала на спусковой крючок. Потом с левой руки, потом с обеих рук. И еще. Еще и еще.

Когда все двадцать выстрелов были произведены, ты отправилась обследовать мишени, но и не подходя к ним, чувствовала – попала! попала! – обернулась к Трофимычу, чтобы он разделил твой восторг, и тут увидела рядом с ним мужчину. А ты и не замечала, что вы тут не одни.

Судя по всему, незнакомец находился в тире уже давно, потому что разговор с Трофимычем он уже заканчивал. Когда ты отправилась любоваться своими мишенями, он вдруг подошел к тебе, осмотрел результаты, восхищенно присвистнул, поздравил тренера со способной ученицей, быстренько попрощался и вышел за дверь.

А вы с Трофимычем продолжили урок.

Когда через два часа ты вышла из тира, оказалось, что этот мужчина поджидает тебя в сквере. Он подошел, выразил еще раз восхищение твоими способностями и предложил выпить вместе кофе. До танцев было еще три часа, ехать домой на Остров было лень, почему бы и не попить кофе с незнакомцем.

Вместо кофейни вам попался «чайный домик», причем не китайский и не японский, скорее индийский или африканский, и тут предлагали чай самых экзотических сортов.

Предвкушая сегодняшнее танго, повинуясь этому предвкушению – ты заказала мате, в то время как твой спутник капризно просил «черного чаю и покрепче, и безо всяких ароматизаторов».

Мате принесли в керамической калебасе и тут же подали большой керамический чайник с кипятком, чтобы ты могла сама доливать горячую воду по мере оскудения твоего сосуда.

Мужчина подозрительно заглянул в калебасу и вдруг сказал:

– А я всегда думал, что мате – это такой аргентинский наркотик.

Шутка эта показалась тебе глупой и затасканной, но ты любезно предложила ему отведать твой напиток – и протянула бомбилью.

Только потом спохватилась, но было уже поздно. Мужчина принял напиток из твоих рук и уже сделал глоток.

Ты прикрыла глаза и наблюдала за ним сквозь опущенные ресницы.

«Молод, дерзок и горяч,– привычно подумала ты языком дегустационных сравнений,– простоват в аромате, но соблазняет попробовать его на вкус».

«Мачо»,– подумала ты. «Мучачо»,– одернула ты сама себя. Так вот каков будет твой третий мужчина. «Хотелось бы мне танцевать с ним танго». В то время как ты его разглядывала, он продолжал что-то говорить. Как выяснится потом – он вообще был болтлив без меры, говорил все время, и даже во сне. Все пространство вокруг было перенасыщено его болтовней. Ты затянула паузу, пытаясь сообразить – о чем были все эти вопросы, которые ты пропустила мимо ушей.

Переспросила.