Крысоловка

Девушки не поддержали шутливый тон. Вежливо заглянули в комнату – только потому, что Титус настаивал.

Ингрид с Титусом тоже держались скованно. Разок взялись за руки, и все. Она кожей чувствовала их оценивающие взгляды. Так вот ты какая, жирная сука.

Она испекла хлеб и приготовила салат с креветками и раковыми шейками. Красиво сервировала стол, у окна, стояла ранняя весна, под крышей галдели воробьи. На десерт – кофе с печеньем.

Йеннифер и Юлия. Его дочери, юные, крепкие девушки. Так не похожие друг на друга. У старшей, Йеннифер, темные спутанные волосы – такая мода, решила Ингрид. Йенни была в кружевном лиловом топе, больше напоминавшем майку. Под топом – ничего, просвечивает бледная кожа, темные соски. Ингрид отметила, что и от внимания Титуса это тоже не укрылось, – судя по всему, так и было задумано. Явный вызов со стороны Йеннифер. На ногах – массивные башмаки на высоченной белой платформе. Не какие-то там туфельки на шпильках, а настоящие колоды. Выглядело это комично. Наряд довершала белая мини-юбка поверх белых же лосин.

Разумеется, Титус поддался на провокацию. Встав перед дочерью, он оценивающе осмотрел ее.

– Так вот как теперь нужно выглядеть?

Та выдержала его взгляд.

– Ага!

Светленькая Юлия казалась мягче и словно бы никого не осуждала – в открытую, во всяком случае. В тонком платье без рукавов, на бретельках, в сапожках. Обе девушки были обильно накрашены: темно-красная помада, подведенные глаза, постоянно распахнутые, словно моргать они не умеют. Фарфоровые, алебастровые. Будто куклы.

Украшений они не носили, и Ингрид почувствовала себя разряженной, как новогодняя елка: золотая цепочка, подарок Титуса, и кольца. Она даже чуть не сняла украдкой кольца, но вовремя одумалась. Она замужем за их отцом. Рано или поздно, но им придется принять ее.

Она исподтишка наблюдала за девушками, высматривала сходство с отцом. Не обнаружила, и ей почему-то сделалось грустно.

– Устраивайтесь, прошу вас, – сказала она. Рядом с этими грациозными юными созданиями Ингрид чувствовала себя большой и неуклюжей.

Йенни бесстрастно глянула на нее, лицо застывшее, точно маска.

– Прошу, – повторила Ингрид, указывая на кресла.

Йенни не двинулась с места, будто не слышала. «С ней что-то не так, – мелькнула у Ингрид мысль. – Явная психическая неуравновешенность». Вперед скользнула Юлия, опустилась на диван. Помедлив, Йенни присоединилась к сестре. Титус и Ингрид заняли места напротив.

– Ну, рассказывайте, как дела, – бодро сказал Титус.

– Нормально.

– Ох, ну и ответ!

Юлия пожала плечами. Йеннифер сидела неподвижно.

– Йеннифер, ты же заканчиваешь гимназию в следующем году. Придется много вкалывать. В смысле, грызть гранит науки… Вот, помню, я в ваши годы… Хотя сейчас, наверное, все иначе.

– Все нормально, – сдержанно сказала Йеннифер.

– А ты уже знаешь, кем хочешь стать? – встряла Ингрид.

– Нет.

– Да, это нелегко. Я тоже не знала.

– Ты как-то говорила, что хочешь изучать историю искусств, – сказал Титус.

Йенни разглядывала стену. Молчала. Титус повернулся к Юлии:

– А ты? Ты ведь у нас вечно витаешь в облаках. И сочиняешь. У нее явные способности к этому, – улыбнулся он Ингрид и снова посмотрел на дочь: – Не поделишься планами? Хочешь заниматься литературой? Какие планы?

– О, так, может, по стопам отца? – спросила Ингрид.

– Не знаю.

– Литература! – продолжала Ингрид. – Я всегда об этом мечтала!

Юлия вежливо улыбнулась:

– А почему тогда не занялись этим?

– Да, скажите!

– Как вам известно, у Ингрид собственный книжный магазин, – ответил за нее Титус.

– Тем более! – заметила Юлия, вдруг показавшись взрослее. – Разве это не главное условие для владельца книжного магазина? Знать все о своем товаре?

– Детка, – усмехнулся отец, – скоро ты узнаешь о жизни с другой стороны. Порой у меня возникает ощущение, что большинство людей из тех, кто стоит за прилавком книжных магазинов, с таким же успехом могли бы торговать колбасой.

– И что плохого в том, чтобы торговать колбасой? – парировала Юлия.

– Ничего, если не путать колбасу с книгами. – Отец посмотрел на дочерей, ожидая, что те рассмеются в ответ. Но они не рассмеялись.

Ингрид нервно улыбнулась. Пододвинула блюдо с салатом к Йенни. Почудилось, будто девушка еще сильнее напряглась. Даже не посмотрела на тарелку.

Ингрид заметила, что Титус закипает.

– Ну что же ты, Йенни? Угощайся. Ингрид готовила салат целое утро.

Ингрид покраснела.

– Вовсе я не готовила его целое утро!

Титус вымученно улыбнулся.

– Да что с тобой, Йенни? Тебе нездоровится?

– Папа, ты же знаешь! – Голос девушки прозвучал неожиданно громко. – У меня аллергия на креветок!

Как будто отвесила пощечину. Ингрид чувствовала, как вспыхивает лицо, как краска заливает шею и грудь.

– Титус, почему ты мне не сказал?

– Папа, ты что, забыл? – вмешалась Юлия. – Ты ведь знаешь! Мы с Йенни не едим морепродукты!

Роза