Крысы

Увидев его член, Мэри сперва испугалась, но тут же страх сменился невероятным возбуждением. Член был таким же громадным, как и весь Тимоти. Сначала Тимоти вел себя с ней бережно, бережнее, чем все предыдущие ее мужчины. Но, уступая ее требованиям, стал входить в нее все сильней и сильней. Его огромные руки ни на секунду не оставались в покое. Они сжимали ее груди, плечи, бедра... Мэри отбивалась изо всех сил, не позволяя ему стать хозяином положения. Она кусалась и царапалась до тех пор, пока не устала от собственной ярости и страсти. Потом все ее тело наполнило облегчение, напряжение спало. Мэри заплакала. Тимоти нежно погладил ей лицо пальцами. Он смеялся, болтал, но не выходил из нее. В ту ночь они занимались любовью до самого рассвета.

Они стали встречаться ежедневно. И каждый раз, оставаясь наедине, предавались сексу. Взаимное желание не уменьшалось и все время требовало удовлетворения. Через несколько месяцев Тимоти объявил Мэри о своем намерении переехать в Англию. Он хотел поискать более высоко оплачиваемую работу. Мэри он позвал с собой.

Тимоти ни разу даже не заикнулся о женитьбе, но Мэри, не раздумывая, согласилась поехать с ним. Через три недели они уже жили в северном Лондоне. Тимоти нашел работу на строительной площадке, а Мэри устроилась барменшей. Теперь она верила в Бога еще сильнее, чем прежде, и без устали благодарила его. В церкви, дома, даже в автобусе по пути на работу. Она лелеяла найденную любовь и знала, что ни один мужчина на свете не сумеет удовлетворить ее так, как это удавалось Тимоти. Правда, Мэри не сделала ни малейшей попытки, чтобы женить на себе Патрика.

Когда началась война, Тимоти, не обращая внимания на протесты Мэри, записался в армию. Мэри гордилась его поступком, но разлука ее страшила. Она знала, что ни один мужчина не сравнится в постели с Тимоти, но не была уверена, что вытерпит без секса, когда Тимоти не будет. Патрик уехал, но уже через четыре дня прислал письмо с просьбой выйти за него замуж, как только ему дадут отпуск. Теперь Мэри знала, что у нее хватит сил ждать его.

Но еще через три недели ночью во время маневров Тимоти задавил танк. Никто не знал, как это произошло. Его нашли в поле в полумиле от места расположения взвода. Великолепный торс Тимоти Патрика стал первой потерей английской армии во время войны. Спустя несколько недель один из армейских друзей Патрика приехал к Мэри и рассказал, что той ночью Тимоти решил выпить, чтобы не замерзнуть. Он достал где-то бутылку виски и ушел с ней. Парень предполагал, что около трупа Тимоти нашли раздавленную бутылку, но скрыли. Ради Тимоти и самой армии.

После смерти Тимоти Мэри потеряла веру в Бога. Дать так много и лишить всего одним жестоким ударом! Это оказалось ей слишком большим испытанием. Она возненавидела Бога с такой же силой, как когда-то любила его. Когда Мэри в третий раз попыталась поджечь церковь, ее поймали и поместили в лечебницу для душевнобольных. Через два месяца ее выпустили за примерное поведение. На второй день после этого она во время исповеди ударила священника в ухо ножом через деревянную перегородку кабины. Мэри Келли признали сумасшедшей и отправили в больницу. К тому времени, как ее выпустили, война уже закончилась, и Мэри попала в мир, который был слишком занят зализыванием собственных ран, чтобы еще беспокоиться и о ней.

Ее падение было неизбежным. Она продолжала искать удовлетворение и находила его единственно возможным способом. Только теперь она стала еще и зарабатывать этим себе на жизнь. Она начала пить, мужчины все больше и больше вызывали у нее отвращение. Ни один из них не мог сравниться с Тимоти. Она начала насмехаться над клиентами в их тщетных попытках удовлетворить ее и издеваться над их жалкими крохотными половыми органами. Однажды рослый и сильный парень, очень гордившийся своими мужскими достоинствами, ударил ее по лицу за то, что Мэри посмеялась над ним, и сломал ей нос. Заработки Мэри начали падать — некоторые клиенты отказывались платить из-за ее злых насмешек. Но Мэри не успокаивалась и продолжала в постели издеваться над ними. В полиции Мэри Келли знали как женщину, не дающую прохода священникам. Она готова была тащиться за священником целую милю, проклиная его или предлагая свое тело до тех пор, пока бедняге не оставалось ничего иного, как обратиться в ближайший полицейский участок.

Ее вновь и вновь отправляли в лечебницу, но быстро отпускали за примерное поведение. В конце концов, Мэри Келли заразилась триппером и, зная о болезни, с огромным удовольствием награждала ею мужчин. Когда жертвой насмешек стал хозяин дома, Мэри оказалась на улице. Ее красота увяла, мозг отказывался воспринимать реальность. Она опускалась все больше и больше. Два или три года она жила с пакистанскими эмигрантами в Кирпичном переулке. Ее использовали и по одиночке и группой, но постепенно Мэри надоела и им, и ее выгнали. Несколько месяцев спустя она вернулась и подожгла дом. В пожаре погиб пожарный и пятеро пакистанцев. Дом сгорел дотла. Мэри Келли никто не заподозрил.