Крысы появляются ночью

Сид не решался больше спрашивать…

Перси придвинул к нему деньги:

— Распишитесь.

Это произошло неделю назад. Сиду уже несколько раз казалось, что все это ему приснилось, но тысяча марок, полученная от Перси, была вполне осязаемой.

Когда он вспоминал об американце, ему становилось не по себе. Зато ведь уладилось с работой. Правда, он почти не сомневался, что ему придется сотрудничать в Си-Ай-Си. Перси запретил ему говорить Дорис о своей новой работе. Дорис никогда бы не одобрила этого шага. Она скорее бы отказалась от денег, чем согласилась на его связь с американской разведкой.

Сид механически перебирал бумаги на своем рабочем столе. Вдруг он вспомнил, что американец так и не предъявил ему никакого удостоверения своей личности и в свою очередь не спросил адреса Сида. После того как бланк был подписан, Перси вдруг заторопился и покинул клуб. Ему надо было срочно с кем-то встретиться.

«Ах да что там! Тысяча марок и бланк с обязательством — тоже немалое подтверждение. Тем более что у этой братии все равно никогда не увидишь настоящего удостоверения. А если я им понадоблюсь, они сразу найдут меня, об этом можно не беспокоиться».

Он оторвался от своего занятия, когда Дорис, войдя из кухни, села на софу напротив него. Она выглядела такой юной в этом коротком платье с крупными цветами. Он улыбнулся ей с нежностью. Лицо ее раскраснелось от плиты, темные волосы падали на лоб, и она то и дело откидывала их назад.

— Сид, — начала она, — мне нужно с тобой поговорить. Подожди рыться в этих бумагах.

— А что случилось? — Он бросил в ящик стола только что отобранные свои старые рукописи.

Она немного помедлила, потом тихо произнесла:

— Ты знаешь, у нас будет ребенок.

Он застыл в кресле и медленно повторил:

— Ре-бе-нок?..

— Да. Ты не рад? Ведь ты раньше очень хотел…

— Рад, — сказал он, — конечно, рад… Только понимаешь…

Лицо ее напряглось. На глаза навернулись слезы.

— Ты не рад, я чувствую это. Только потому, что ты сейчас остался без постоянной работы?

— Успокойся, милая, — пробормотал Сид. — Все будет хорошо.

Он даже оживился.

— Черт возьми! Сам бог велел выпить по этому поводу.

Он вскочил и направился в кухню. Потом вернулся с бутылкой шампанского. Достал из шкафа два высоких узких бокала и торжественным жестом поставил их на стол.

— А ты все-таки мот.

— Бедность щедра, — нашелся он и стал открывать бутылку.

— Ой, не хлопай!

— Боишься?

— Н-не за себя.

— Не за себя? — переспросил он понимающе. — А как мы его назовем?.. Выпьем за него! — произнес Сид и отпил глоток вина.

На письменном столе зазвонил телефон. Сид не обратил на него внимания. В одной руке он держал бутылку, в другой — бокал.

— Это шампанское я берег для особо выдающегося случая…

Снова раздался звонок телефона.

— Ты слышишь, звонят? — спросила Дорис.

— Сейчас нам не до этого. У нас семейный праздник. Кого там черт дернул позвонить сейчас!

— А если что-нибудь важное? — встревожилась Дорис.

Сид встал и поднял трубку.

— Да, это я… Мюллер?.. Нет, я действительно вас не знаю… Ах, понимаю… Как, простите?.. Кафе «Бристоль». Когда?.. Сейчас?.. Не могу. Мне очень жаль… А, хорошо… Я понял.

— Ты должен идти?

— Это очень важно. Возможно, у этого человека есть для меня работа. Это было бы сейчас очень кстати. Нужно встретиться с ним.

Он ласково поцеловал ее.

V

Сизые волны ароматного табачного дыма висят в воздухе, смешиваясь с запахом тонких французских духов. Приятный перезвон вилок и ножей. Бесшумно и ловко скользящие между столиками официанты. Короткие юбки дам, стройные, обтянутые чулками ножки. Темпераментно жестикулирующие мужчины с оливковым цветом лица и вьющимися волосами. За другими столиками тощие, делового вида, пожилые люди. Такова была атмосфера кафе «Бристоль» в вечерние часы.

Скрипка изливала какие-то сентиментальные мелодии.

Место за круглым столиком, как раз напротив входа, занимал низенький господин, в не слишком модном, но хорошо сидящем на нем костюме. Он производил впечатление мелкого торговца. Время от времени он равнодушно бросал взгляд в центр зала, затем на двери и снова принимался пить маленькими глотками свой кофе.

— Сердечный привет от дяди Пауля! — вдруг услышал он чей-то голос.

Мюллер не заметил тощего мужчину, подошедшего к нему сбоку. Услышав приветствие, он насторожился и поднял голову, но потом успокоился и, показав рукой в сторону свободного стула, спросил:

— Как поживает тетушка?

— Она снова поет, — произнес, усаживаясь, незнакомец.

Мюллер молча рассматривал бесцветное, утомленное лицо сидящего напротив человека. Затем сказал:

— Все правильно. Кто вам сказал, что вы должны встретиться со мной?

— «Фау-двадцать».

— Как вас зовут?

— Рихард.

— Я в курсе дела, — Мюллер снова принялся пить свой кофе. — До сих пор вы работали для Восточного бюро ХДС. Что вам нужно от нас?

— Мне хочется перебраться к вам, — ответил мужчина, нервно теребя костлявыми пальцами карту вин.

— Почему вы решили перейти к нам?

— В ХДС слишком много шпионов и ненадежных людей. Мне не хочется быть разоблаченным по глупости других.