Крысы в городе

— Никогда не лезь в дела, которыми занимаются клиенты. Это бывает опасно.

— И все же, Жанна… Я ведь не собираюсь орать на весь город о том, что узнаю. Просто не могу понять: сморчок, а такие деньги…

— Не знаю, кто он, Лина. Не знаю и знать не хочу. Но его даже Вовчик боится. Не говорит, а вижу — дрожь в коленях…

— Неужели не догадываешься?

— Догадываюсь, но говорить не хочу. Своя голова дороже…

— Жанночка…

— Вовчик намекнул, что Женя — портной. Платный мастер.

— Только-то?! — Лайонелла не скрыла разочарования.

Жанна ехидно улыбнулась.

— Он не шьет. Он пришивает. На заказ.

Теперь Лайонелла широко открыла глаза и похолодела.

— Забыли. Такой мастер мне никогда не потребуется.

Вышло наоборот. Перед отъездом в Будапешт Порохов уже в аэропорту твердой рукой взял Лайонеллу за подбородок. Посмотрел в глаза.

— Ничего мне не хочешь сказать?

— Ты о чем? — Она заморгала невинными глазами.

— Хорошо, поговорим, когда вернусь. О Гуляеве. О деньгах, которые вы увели из «Рубанка». Подумай, что скажешь…

Если бы самолеты падали от ненависти, которая сверкает в глазах провожающих, Порохов погиб бы уже при взлете. Однако самолет не упал.

Лайонелле пришлось подыскивать иные методы для выражения своих чувств.

С помощью Жанны Лайонелла связалась с Крысой. Это был первый заказ, который тот принял, минуя Саддама. Условия Крыса поставил простые:

— Пятьдесят тысяч баксов и две ночи с тобой.

— Не много? — Лайонеллу ошеломила цена.

— Две ночи?

— Нет, пятьдесят тысяч…

— Нисколько. Такая работа требует чистоты, а нынче ювелирка стоит больших денег. Потом, милочка, — он фамильярно тронул Лайонеллу рукой чуть ниже живота, — твоя уточка — кормилица. А вот мой гусак — растратчик. Ему бы все клевать, да клевать, а овес нынче дорог…

Лайонелла проглотила оскорбление.

Работу Крыса сделал чисто. Расчет с ним заказчица произвела честно. И никто, даже Саддам, не знал, почему и за что завалили Андрея Порохова.

Задачу убрать Катрича Саддам поставил перед Крысой очень коротко: положил перед ним фотографию и ткнул пальцем в лоб:

— Такса обычная.

— Понял. — Крыса осторожно убрал фотографию и сунул в карман.

Он готовил акцию две недели. Кончить мента решил прямо на его квартире. Замысел операции включал наружную слежку за Катричем, которую тот должен был обязательно обнаружить. Человек, начинающий чего-либо остерегаться на улице, верит в безопасность своей квартиры. На этом Крыса строил весь план.

Вести слежку за Катричем взялся карманник Витька Чердачник. В день, намеченый Крысой, он прицепился к Катричу, когда тот вышел из своей квартиры. Прицепился и повел по городу.

Катрич легко обнаружил «хвост», но воспринял это спокойно. Оторваться от слежки он даже нс пытался. Не стоило показывать, что сопровождающий замечен. Тогда это не испугает его и в конце концов позволит понять, в чем дело. Куда выгоднее держаться как ни в чем не бывало. Нормальный человек убежден, что следить за ним никто не должен. Все иное — противоестественно. Пусть «хвост» думает, что работает незаметно. Лопоухость преследуемого должна порождать самоуверенность у преследующего. Самоуверенный теряет осторожность.

Катрич вспомнил историю о том, как Наполеон, до конца не доверявший начальнику тайной полиции Фуше, собрал собственную группу агентов, которые стали следить за министром. Фуше был блестящим профессионалом. Он заранее предугадал и просчитал возможные ходы своего императора. И завел несколько особо ловких соглядатаев, которые следили за тайными агентами Наполеона.

Обдумывая, как вести себя, Катрич решил намеренно попозировать. Он беспечно останавливался у стен домов, густо оклеенных объявлениями. Эти бумажки для Придонска стали сущим бедствием. Расклейщики не щадили ничего — ни гранитных пьедесталов памятников, ни чугунных столбов освещения, ни свежеокрашенных стен зданий и заборов. С маленьких листков большие буквы беззвучно орали на разные голоса: «Сдам! Сниму! Куплю! Продам! Поменяю! Приобрету! Отдамся!»

К удивлению Катрича, «хвост» работал неряшливо, грубо, словно старался сделать так, чтобы его засекли. Такое поведение вызывало подозрение. Тот, кто нанял человека для слежки, должен был знать, что Катрича испугать не так-то просто. Значит, имелся иной замысел. Его предстояло понять.

Волк не знает страха. Его осторожность одинакова и в тот момент, когда он подбирается к добыче, и тогда, когда зверь старается уйти от преследующего его охотника. Катрич точно так же не боялся слежки. Он давно знал, что в Придонске немало сволочи, которая готова расправиться с ним, и в то же время понимала, что сделать это не так-то просто. Катрич умел остерегаться, никогда не позволял себе расслабиться. Его, конечно, можно убить, но для этого нужно очень сильно постараться.