КС. Дневник одиночества

Иван Павлович скривился, будто запихал в рот кислый лимон.

Но я чувствовала, что он оценил юмор, глаза его озорно блеснули.

– Серьезно, дорогой мой родитель! – подхватила я радостно разговор о теме моего сочинения. – Если задуматься: любовница тоже профессия! В сексе нужно быть всегда на высоте и выглядеть отпадно, чтобы получать содержание. А конкуренция?! Папа, это же кошмар! Ежегодно из школ выпускаются молоденькие сучки с опасным оружием – упругими телами и жаждой любыми путями выйти замуж за олигарха!

– Хватит, – капитулировал папа. – Не могу это слушать!

Иван Павлович понимал, что спорить с человеком, у которого есть своя четкая позиция по данному вопросу – смысла нет. Он просто сдался, а я наслаждалась приятной победой. Больше эта тема не обсуждалась.

За сочинение я получила единицу, которую исправить было невозможно: так решила закомплексованная и стервозная учительница по литературе. Благодаря этой заниженной оценке я заполучила в аттестат трояк и он мне испортил общую картину – средний балл. Из твердой ударницы я понизилась до троечницы и лишилась возможности поступить в высшее учебное заведение на бюджетное место. Хотя, перспектива обучения в училище меня вполне устраивала. Мое будущее было слишком туманным, неопределенным и ни одна профессия меня не привлекала. И тогда мой доблестный папа-волшебник «вытащил туз из рукава». Он воспользовался связями в университете и запихал свою нерадивую дочурку на экономический факультет. В свой институт Иван Павлович не рискнул меня пристраивать, это было опасно для его безупречной репутации.

Мой гуманитарный мозг страдал от не усвоенной сложной информации, связанной с цифрами, но я брела по дебрям знаний и каким-то чудом сдавала зачеты и экзамены (я не могла ударить в грязь лицом перед папиными знакомыми, которые без денег, за рукопожатие и бутылку коньяка запихнули меня на «бюджет»).

Не могу похвастаться, что у меня были прекрасные отношения с одногруппниками… Особенно с преобладающей женской частью коллектива. Во-первых, я была «блатная», поступила в университет без экзаменов. Во-вторых, процесс становления КС шел полным ходом!

Красавец-спортсмен с прозаичным именем Коля был мечтой всех девчонок потока. За неописуемо прекрасную внешность ему прощали «блат» поступления. В него влюблялись все: от очкастых заучек-медалисток до гламурных моделей-псевдоэкономисток. Мне он, честно говоря, не нравился, я не западаю на самовлюбленных атлетов, говорящих о себе бесконечно. Но дух женского соперничества, который присутствовал в моей семье, звал меня на подвиг. Я завела с ним ни к чему не обязывающий роман, закрыв глаза на то, что староста курса – королева красоты Лилия – была его постоянной девушкой. Очень быстро выяснилось, что с Колей нас связывают интимные отношения, и одногруппники объявили мне бойкот (авторитет старосты был весьма силен). Я не переживала по этому поводу. Тем более за мной начал ухаживать Макс, и обращать внимание на молчащее стадо студентов у меня не было ни времени, ни желания. Когда любвеобильный Колян завел интрижку с другой студенткой, все переключили внимание на нее. А я уже была в фаворе, потому что у меня начали водиться деньги, часть которых я щедро тратила на выпивку во время студенческих застолий. Официантский труд приносил хороший доход. А когда приятный знакомый дядя Максим стал моим любовником, я ощутила финансовую свободу. Он выполнял все мои прихоти! Таскал по ресторанам, клубам, покупал хорошие вещи.

Мое студенчество… Это было прекрасно!

Вторая драгоценность в моем тайном сундучке воспоминаний – бабушка. Она одна искренне меня любила. Меня сдавали ей на попечение. Я сопротивлялась, но недолго. Она окружила меня заботой и купала в нежности. Я полюбила бывать у нее в деревне.

Деревянный дом из бревен походил на сказочную избушку. Каждый раз, приезжая, я слышала ее радостный голос:

– Моя Аленушка приехала!

Я обнимала ее маленькими ручками и вдыхала запахи молока, сена, свежего воздуха, ветра, солнца. Так пахло добро. Так пахла безгранично чистая любовь. Она вязала, шила на машинке, щедро пополняла мой гардероб. Отношения с папой у нее не сложились. Он относился к ней холодно, почти безразлично. Семья старшего сына Виктора тоже не появлялась в ее доме. Позже я узнала, что оба сына отказались от общения с матерью, потому что считали ее виновной в смерти отца. Дед Павел покончил с собой. Что за таинственная история повлияла на уход из жизни еще молодого мужчины – я не знала. Учитывая прежние нравы, я предположила, что причина – измена или попытка бабушки уйти из семьи. Но папа решительно отказывался говорить на эту тему, а задавать вопросы бабушке я не рискнула. Она и без того страдала. Каждый день она молилась, стоя на коленях у иконки Божьей матери. Старая женщина страдала и замаливала грехи. Я была ее отдушиной. Отец привозил меня к ней в деревню, сухо здоровался и, торопливо исчезал, не проронив больше ни слова.