Ксапа хулиганка

— Вокруг наша земля. Вы прилетели на нашу землю издалека. Будете ли вы уважать наши законы и обычаи? Не торопитесь с ответом. Посоветуйтесь с уважаемыми людьми вашего общества, и в следующий раз ответите. А сегодня вы уважаемые гости.

Я в очередной раз поражаюсь мудрости Мудра. И главный вопрос задал, и ответа не попросил. Гости могут ночевать остаться или спокойно, с достоинством уйти. Ксапа так им и объясняет.

Потом чудики рассказывают о себе и своем обществе. А Ксапа переводит.

Я слушаю слова чудиков, сравниваю с переводом Ксапы и чувствую себя так, словно зимой под ель встал, а на меня весь снег с нее обрушился. Все, о чем говорят чудики, мне знакомо по сказкам Ксапы. Выходит, не сказки это вовсе.

Затем Мудр рассказывает о нашем обществе, о Заречных, о Степняках, о пожаре, из-за которого мы сюда переселились. Ксапа опять переводит. О пожаре, о нас, о Заречных все точно переводит. А вот о степняках… Они в ее переводе не хуже Заречных получаются. Ну да, били нашу дичь на нашей земле. Нехорошие такие… Чувствуете? Не плохие, а нехорошие. О том, что наших девок воровали, ни слова. О том, что мы их девок уводили перевела, но так гладко, будто девки по своей воле к нам пошли. И ни слова не говорит, что наше общество самое сильное.

За окнами темнеть начинает. Гости домой собираются. Мы идем их провожать.

— Парни, я сейчас буду вас нагло грабить, — заявляет Ксапа, открывает заднюю часть волокуши, перебирает вещи, которые там лежат, одни кидает на землю, другие кладет назад. — Вроде, тут все… — И переходит ко второй волокуше.

— Оксана, побойтесь бога! Хоть трос оставьте, — изумляется Вадим.

— Мне нужнее, — заявляет ему Ксапа и отбирает фонарь. — Спасибо!

Зажигалка есть? А то в моей газ кончился. Спасибо! А перочинный ножик?

Спасибо! Авторучка есть? Записывай, что мне в следующий раз привезешь.

— Ксюша, разве ты не летишь с нами? — удивляется тот, которого она называет Василичем.

— Хотела бы, да не могу. Дел по горло! Василич, поговори с начальством, чтоб мне авиетку с пилотом выделили. Надо все окрестные племена предупредить, чтоб вас копьями не встретили. А пешком это слишком долго и небезопасно.

— Хорошо, что ты об этом подумала. Ксюша, я так и не понял, у вас здесь матриархат, или как?

— Если не считать не в меру наглую меня, то или как.

— А эти женщины из разных племен у костра?

— Наблюдатели. Я потом объясню, тут много тонкостей. Видишь полоски у меня на щеках? Это местные документы. Паспорт, прописка, гражданство, статус и так далее. Две мои параллельные, наклонные говорят, что я родилась не здесь, пришла из дружественного народа и принята как полноправный член со всеми правами и обязанностями.

— Варварский обычай!

— И не говори! Так больно было. Зато все глазами видно, а не чип под кожей, в котором неизвестно, что записано, и без сканера не прочитать. Да, аптечку я тоже конфискую.

— Ксюша! А мы как?

— На базе новую возьмете.

— Не зря тебя хулиганкой прозвали.

— А то! Василич, проверьте, чтоб Вадим из моего списка ничего не забыл. И можете от себя добавить, я не обижусь. Да, гончарный круг раздобудьте! Только чтоб никаких электроприводов. Здесь розеток на стенках пока нету.

* * *

Не успеваем мы с Ксапой вещи в вам занести, как Мудр является. Так гневом и пышет!

— Ксапа, сучья лапа! Кто тебе позволил отсебятину нести? Думаешь, я не понимаю, как ты чудикам мои слова перевела?! Думаешь, твоих слов не разумею?!

Никогда таким сердитым Мудра не видел. Ксапа за меня прячется, приседает даже, выглядывает осторожно из-за спины.

— Не сердись, пожалуйста. Не надо им про все наши дела знать. Они должны думать, что мы все едины, как сжатый кулак! А то, что мы со степняками воюем, им никак нельзя говорить. Уважать перестанут. И нас, и степняков.

— А почему не перевела, что наше общество самое сильное?

— Кто какую силу имеет, им и вовсе знать не надо!

Смотрю на Мудра и ничего не понимаю. Только что злой был, а теперь улыбается.

— Ксапа, девочка моя озорная, дай я тебя обниму, — и на самом деле обнимает. Даже в лоб целует. Я ничего не понимаю, Ксапа тем более. Рожица удивленная, слегка испуганная.

— Мудр, я не понимаю. Ты сердишься на Ксапу, или нет? — глупо спрашиваю я. — Ты же говорил, что ей ни в чем верить нельзя…

— Теперь верю, — Мудр отпускает Ксапу, хлопает меня по плечу и выходит из вама. — Ты, Клык, береги ее.

— Но я все равно не понимаю, — выбегаю вслед за ним в сырую ночную темноту.

— Слышал, как она сказала? О, волчий потрох! Осторожно, здесь лужа.

Она сказала: «мы» и «они». Теперь мы для нее родные, а не чудики. Ты с ней будь поласковей. Тяжело ей будет, очень тяжело.

* * *

Ксапа ОТМЕНЯЕТ вечерние сказки. Все расстраиваются, особенно старики.

Но Ксапа у всех прощения просит, даже всхлипывает — и убегает.

— Теперь меня ПРЕССОВАТЬ будут, чтоб вернулась, — говорит мне.

— Что с тобой будут делать?

— ПРЕССОВАТЬ. Ну, ОКАЗЫВАТЬ ДАВЛЕНИЕ.

Объяснила…

Садится передо мной, за руку берет.

— Помнишь первый день, как я появилась? Мудреныш меня ПРЕССОВАЛ.

— Тебя бить будут? Глазом моргни, мы их на копья поднимем.