Ксавьер Колд

Анна стучит кулаками по его груди, пока он наконец не освобождает ее. Она хмурится, заносит руку и смачно залепляет Рексу пощечину. Его голова откидывается в сторону, и он трет щеку, когда Анна выходит с ринга.

Я упиваюсь криком:

— О-о-ох, — от толпы, а потом они сразу начинают скандировать:

— Анна, — но она как будто не замечает, потому что полностью сосредоточена на закулисье.

Брайан качает головой, вставая рядом со мной:

— Какой мудак. Ему нравится доставать тебя.

— Уверен, он хочет умереть, — подхватывает Фредди.

Я стою рядом с кулисами и, когда Анна проходит через них, вижу, что ее лицо красное. Тянусь к ней, но она качает головой:

— Мне нужна минутка. Нужно найти что-то, чтобы стереть слизь с моих губ.

Я поднимаю руки, прекрасно зная, как важна потребность в моменте приватности, когда меня что-то бесит.

— Я подожду тебя здесь.

Хриплый смех Дины доносится из-за кулис как раз перед тем, как заплывают они с Рексом. Они ухмыляются, как только устанавливают со мной зрительный контакт.

Инстинкт побуждает меня напуститься на Рекса и надрать ему задницу, но я обещал Анне научиться сдерживать свой темперамент и сделаю все, чтобы не нарушить обещание.

— Вы жалкие, — говорю им, закатив глаза.

Рекс аккуратно касается нижней губы.

— Ее губы были такими мягкими. Неудивительно, что из-за ее киски ты был готов похерить свою карьеру. Бьюсь об заклад, она такая же гладкая и шелковистая.

Я бросаюсь вперед, но Фредди хватает меня сзади.

— Не надо, Икс. Он провоцирует тебя, пытаясь заставить снова облажаться.

Мышцы моей челюсти сжимаются, мысли возвращаются к тому, как в прошлый раз был разыгран этот сценарий, в котором я оказался побежденным. Я не позволю ему испортить все для меня.

Рекс ухмыляется и поправляет пояс на плече.

— Увидимся на ринге, придурок.

— Жду не дождусь, ушлепок.

Мои ноздри горят, и я делаю глубокий вдох в попытке успокоиться.

Учиться контролировать свой темперамент — это дохрена работы и намного сложнее, чем просто разбить гребаное лицо объекта своей ярости.

В итоге Рекс отворачивается и сваливает от меня, из него вырывается саркастический смех.

Как только он исчезает из поля зрения, Фредди медленно меня отпускает.

— Когда этот засранец уже перестанет тыкать палкой в медведя? Однажды меня не будет рядом, чтобы спасти его неблагодарную задницу.

— Он должен свалить от меня нахер. — Я убираю волосы от лица. — Я действительно пытаюсь все исправить и держать свое дерьмо под контролем.

— Это хорошо, потому что ты близок к тому, чтобы стать чемпионом. Законным. Не облажайся снова и не позволяй ему встать между тобой и поясом. Он твой по праву. Все, что тебе нужно делать, — это держать голову трезвой, а свою задницу вдали от неприятностей.

— Я работаю над этим, Фредди. Поверь мне.

Последнее, чего я хочу, так это просрать свой источник дохода, особенно с маячащим на горизонте малышом.

Я буду чемпионом.

Я заставлю мечты осуществиться.

Теперь я буду контролировать ситуацию.

Глава 31

Анна

Голова Ксавьера опускается, длинные волосы падают вокруг его лица, создавая завесу, когда он рассеянно смотрит на свои руки. Он сгибает и разгибает пальцы, заставляя подтянутые мышцы работать под татуированной кожей.

Этот поединок является самым значимым в его жизни, как в профессиональной карьере, так и в личной борьбе, чтобы перестроиться и начать контролировать свой характер.

Он ушел от насмешек Рекса, что для него было огромным достижением. Ксавьер никогда не был тем, кто подставляет вторую щеку, когда зол.

Самым большим вопросом в его голове был тот, будет ли он способен подавлять свой гнев и дальше и будет ли способен вытащить этот поединок.

Последнее, что ему сейчас нужно — это повторение того, что было в Атланте. Если он проиграет, это будет, вероятно, концом его карьеры рестлера в самой большой компании в мире. Для него эта работа многое значит, а теперь, с ребенком на горизонте, он чувствует еще больше давления.

Я сажусь рядом с ним, а потом прижимаюсь подбородком к его плечу, желая, чтобы он знал, что я, как и всегда, здесь ради него. Меня обволакивает запах мыла и чего-то, присущего исключительно Ксавьеру.

Он выдыхает через нос, а потом шепчет:

— Что, если я снова облажаюсь? Что с нами случится?

— Ничего, — отвечаю я, и он поворачивается, чтобы посмотреть на меня своими кристально-голубыми глазами. Я повторяю: — Ничего, потому что в этот раз ты будешь контролировать себя.

— А что, если нет?

Вопрос, который он задает на самом деле: «Брошу ли я его, если он не изменится?»

Мне нужно продолжать его успокаивать. Это небольшая часть роли, которую мне нужно сыграть для Ксавьера, чтобы он был в лучшем психологическом состоянии и знал, что ему не нужно набрасываться, чтобы выразить свои страхи, что беседа со мной — это всегда лучший выбор.

— Я в тебя верю. — Касаюсь его щеки кончиками пальцев. — Я люблю тебя, Ксавьер. Ничто нас не разлучит. Ты двигаешься в правильном направлении, чтобы показать миру хорошего мужчину, которого ты скрывал все эти годы, который, знаю, всегда был там.

Он заключает мое лицо в свои руки.