Ксения Петербургская

В этот раз Ксения послушала блаженную, зная, что она просто так ничего не скажет. Но вот прошло время, братья девушки стали делиться, Ксения снова начала беспокоиться о своем будущем и пошла к Паше и говорит: «Вот братья делиться хотят, а ты не благословляешь! Как хотите, а уж не послушаю я вас и поставлю келью!» Прасковья Ивановна встала с кровати, тревожно посмотрела на нее и строго сказала: «Экая ты, дочка, глупая! Ну можно ли? Ведь ты не знаешь, сколько младенец-то превыше нас».Сказав это, Паша легла и вытянулась замерев. Ксения ушла, так и не поняв ничего. Но скоро пришла осень, а за ней и смерть — умерла сноха Ксении, у которой осталась маленькая девочка, круглая сирота. Тогда только поняла Ксения все слова и поступки блаженной: взяла девочку на свое попечение и осталась в миру.

Все кончается. Наступили и последние дни юродивой Прасковьи Ивановны. Чудом был уже один только ее возраст — 120 лет жизни, исполненной тяжелейших испытаний и скорбей. С начала сентября 1915 года старица начала слабеть, почти ничего не ела. В середине сентября всем стало ясно, что она готовится к смерти, несколько раз причастилась, лежала тихо, без малейшего стона, хотя было ясно, что она очень страдала. Все время блаженная глядела на образ преподобного Серафима, иногда взглядывала на икону Богоматери и что-то с Ней говорила, могли только разобрать слова: «Папенька, возьми меня домой или ты, Маменька!» Временами лицо ее озарялось необычайно красивой улыбкой, глаза становились светлыми, сияющими. До самой кончины она была в полной памяти. Все сестры обители приходили к ней прощаться. Блаженная милостиво позволяла целовать руку, сама же некоторых гладила по голове, некоторых трепала за волосы, но без слов. Когда сестры во главе с матушкой-игуменьей заплакали и спросили ее:

— Маменька, на кого ты нас оставляешь в такое трудное время?

— На Бога, — ответила она.

Всем стало грустно, у всех ручьем полились слезы. Сестры стали просить ее за них помолиться, она же ответила:

—  За всех, за всех помолюсь, кто меня также не забудет…

Удивительное дело, но три юродивые, о которых рассказано, перед смертью независимо друг от друга говорили одно и то же.

22 сентября в два часа тридцать минут ночи Паша Саровская три раза тихо вздохнула и тихо, спокойно, без страдания предала дух свой Богу — как бы заснула крепким сладким сном после великих своих трудов. Плач по ней был неутешный.

В эту ночь послушница Анна Харитонова, проживавшая в старом Петергофе, на подворье Серафимо-Дивеевского монастыря, видела сон: в небесном пространстве, над Петергофским подворьем парит Матерь Божия, какой Она изображается на иконе «Умиление»; по правую Ее сторону стоит преподобный Серафим в епитрахиле, с прижатой к груди рукой, а по левую сторону — старица в белой рубашке и белом платочке на голове, из-под которого виднелись седые волосы. Какой-то голос сказал, что это блаженная Параскева Ивановна (послушница ее никогда не видела). Во сне Харитонова будто от страха убежала на крыльцо и вновь взглянула на небо. Блаженная Параскева Ивановна обернулась к ней, машет рукой и говорит: «Завещаю тебе, чадо мое, никому не говори, что видела в эту ночь, им самим будет возвещено». Послушница в трепетном страхе продолжала смотреть на таинственное видение, пока оно не скрылось в расступившихся облаках. После этого она в великом страхе проснулась и не в силах была умолчать, дабы не рассказать о случившемся сестрам подворья, где еще не было известно о смерти блаженной. Телеграмму с известием получили уже после рассказа послушницы, в семь часов утра.

Первую ночь тело почившей простояло в своей келье, а на следующий день было перенесено в собор. Отпевание блаженной совершали архиереи: епископ Нижегородский и Арзамасский Иоаким и игумен Саровской пустыни вместе с многочисленным духовенством.

Приведем лишь одну выдержку из надгробных речей, чтобы показать, какую память о себе оставила стодвадцатилетняя «сумасшедшая» — юродивая Христа ради Паша Саровская.

«…Редкие из людей пользуются таким почтением, каким пользовалась усопшая старица Парасковия. За последние двенадцать лет более чем столетней жизни ее у нее, может быть, перебывало до сотни тысяч людей всякого звания, состояния, образования. А сколько народа перебывало у нее мысленно из-за невозможности лично побывать в нынешнюю тяжелую годину для России, в эту ужасную войну! Сколько верующих сердец просило ее помолиться о здравии воинов, находящихся на поле брани! Приходили к ней не только за советом и наставлением, а просто так — только взглянуть на нее, только посидеть у нее, поклониться ей, получить от нее благословение…