Ксенофоб

Собственно, зачем я рвался в центр города? Грядущую бомбардировку можно будет наблюдать из любой точки, в этом я был уверен. И все же мне хотелось быть в центре событий и в этот раз. В последний раз.

Соборная площадь была почти пуста. Жители окрестных домов покидали город в спешке, в панике даже не заперев двери собственных жилищ, чем не преминули воспользоваться мародеры, для которых наступило настоящее раздолье.

Я видел, как весьма подозрительные личности покидают дорогие дома с котомками за спинами, но ни полицейские силы, ни особые армейские подразделения, экстренно вызванные в город, воров не останавливали — видно, не имели такого приказа. Да и сейчас, ближе к полудню, я видел все меньше и меньше представителей власти на улицах — думаю, Костас отдал всем четкий приказ к назначенному часу отступить к окраинам, а то и совсем покинуть столицу.

На месте воров я бы задумался. Если уж полиция бежит прочь сломя голову, то нет ли подвоха в гостеприимно распахнутых дверях состоятельных горожан.

Впрочем, не все благонадежные жители Фридрихсграда бежали. Некоторые рестораны и маленькие кафе были все еще открыты, и люди неспешно пили кофе, глядя на вакханалию, творящуюся вокруг. В основном то были старики, которым просто некуда было бежать, да и незачем, но встречались и люди помоложе, женщины в том числе.

Значительная часть населения проигнорировала тревожные колокола и призывы представителей власти. Некоторые по извечной привычке не доверять ни в чем властям предержащим, и если те кричат «беги», то, наоборот, сидеть на месте и не двигаться, другие — в силу иных личных обстоятельств, а кто-то и попросту решил: авось обойдется.

Четверть населения Фридрихсграда — это больше миллиона человек. И они все были обречены на гибель, если верить императорскому прозрению (или, другими словами, разведданным, полученным весьма сомнительным путем).

Некоторые горожане сбивались в группы и пытались противостоять ворам и мародерам. В таких случаях преступники предпочитали отступить без боя — в городе сегодня полно было мест, где можно поживиться, не подвергая себя риску, если наплевать на все предупреждения святой церкви и светских властей.

Кстати, интересно знать, покинул ли Фридрихсград его духовный глава — кардинал. Наведаться, что ли, в собор? С самой верхней его точки открывается чудный вид на город. Где, как не там, встречать конец света!..

Идея была не лучше и не хуже других вариантов, приходящих мне на ум. Еще можно было напиться в одиночку, но, поразмыслив, я все же решил попробовать попасть в собор. Если кардинал Дунстан не полный изверг (а в этом я его никогда бы не обвинил, несмотря на сложный характер главы церкви), то он позаботился и о своих людях, приказав им покинуть территорию. А значит, круглосуточно охраняемый, практически неприступный собор сейчас столь же открыт для нежданного посетителя, как и жилище обычного горожанина.

В любом случае у меня имелось письмо отца Климента с просьбой о визите. Я совсем в суматохе забыл об этом послании, но ведь нельзя оставлять незавершенными собственные дела, не так ли?

Порывшись в карманах, я нашел изрядно потрепанное, но еще вполне читаемое письмо. Что же, сейчас самое время для последнего светского визита.

«Эгоист» я оставил в темном переулке, кончающемся тупиком. Сюда вряд ли кто-то полезет по собственной воле, так что я надеялся найти мехваген на этом же самом месте… если вдруг до этого дойдет. Хороший механизм, я весьма привык к нему за эти дни.

К моему большому удивлению, церковная братия не разбежалась, но ворота были широко распахнуты, собор принимал всех желающих очистить душу перед смертью.

Я схватил за рукав пробегавшего мимо с деловым видом монаха.

— Послушай, хм, любезный, как бы мне увидеть отца Климента?

— По какому вопросу? — привычно полюбопытствовал монах.

— Думаю, по неотложному. — Я бросил короткий взгляд вверх, в небеса, но монах намек понял. Не знаю, как их сегодня инструктировали и чего они ожидали, но паники в его глазах я не заметил.

— Следуйте за мной.

Климента мы застали за работой. Он сидел в полном одиночестве в библиотечном зале и писал письмо. Увидев меня, он отложил перьевую ручку в сторону, махнул рукой монаху, отпуская его, и поднялся мне навстречу.

— Кирилл Бенедиктович, очень рад вас видеть! Вы откликнулись наконец на мое приглашение! Давайте-ка по-светски…

Рукопожатие вышло крепким.

— Да я бы и раньше заскочил, но все, знаете ли, дела…

— Понимаю. А сегодня, значит, дел у вас нет?

Я пожал плечами:

— До обеда я совершенно свободен.

— Вы в курсе происходящего?

— Относительно, — не стал лукавить я. — По данным императора, сегодня Фридрихсград сотрут с лица земли. И случится это с минуты на минуту.

— Об этом я и хотел с вами поговорить, посоветовать по старой дружбе покинуть столицу вместе с близкими… Все случится в полдень, если быть точным.

Я лишь кивнул, ничего нового он мне не сообщил.

— Вы все знали и все же вы здесь?

— И вы тоже.

— Тут мой дом. Я тут родился, тут и умру, — просто ответил Климент. — Между прочим, кардинал тоже в своих покоях. Молится за всех нас!