Ксеноцид

В отношениях с чужими людьми Валентина не считала данный метод наиболее подходящим. Зато, в качестве учительницы, собственным молчанием Пликт заставляла учеников — детей Валентины — получше обдумать собственные идеи. Сама Валентина и Эндер возбуждали слушателей с помощью диалога, вопросов, аргументации. Пликт же заставляла учащихся играть роли противоположных сторон в дискуссии, чтобы они выдвигали теорию, а затем атаковали ее, чтобы при этом объяснить собственные непонятные моменты. Для большинства людей подобный метод не срабатывал. Но Пликт он удавался, поскольку, как выяснила Валентина, ее молчание совершенно не означало полного отсутствия коммуникации. Спокойный, всепроникающий взгляд сам по себе был красноречивым выражением скептицизма. Когда ученик встречался с подобным взглядом, он быстро поддавался собственной неуверенности. Всякое сомнение, которое до этого он отбрасывал или же просто игнорировал, теперь выплывала на поверхность, когда ученик пытался в глубинах самого себя открыть причины столь выразительного сомнения со стороны Пликт.

Самая старшая дочь Валентины, Сифтэ, называла такую одностороннюю дискуссию «глядением на Солнце». Теперь вот пришла очередь и Миро с Эндером ослепнуть в столкновении со всевидящим оком и молчащими устами. Валентине хотелось посмеяться над их беспокойством и даже утешить их. Но вместе с тем — дать Пликт легкий подзатыльник и указать на неподходящее поведение.

Вместо этого она подошла к стене и дернула двери. В них не было никакого замка, одна ручка, поэтому открылись без малейшего сопротивления. Валентина придержала их, а Эндер опустился на колени и прополз вовнутрь здания. За ним Пликт. Миро вздохнул и медленно опустился. Ползал он еще медленнее, чем ходил — каждое движение рукой или ногой он выполнял поочередно, как будто ему приходилось задумываться над тем, в какую сторону их передвинуть. Наконец и он исчез в отверстии. В конце концов и Валентина нагнулась и пошла на четвереньках. Она была самой маленькой, и ей не нужно было ползти.

Свет попадал вовнутрь только лишь через дверь. Помещение было абсолютно пустым, вместо пола — утоптанная земля. Только лишь когда глаза привыкли к темноте, Валентина заметила, что самое темное место здесь — это отверстие коридора, ведущего в глубину.

— В тоннелях нет никакого освещения, — предупредил Эндер. — Она сама будет меня направлять. Мы должны держаться за руки. Валентина, ты пойдешь последней. Согласна?

— А можно спускаться стоя? — задал вопрос Миро. Для него это и вправду было существенно.

— Да, — успокоил парня Эндер. — Именно потому она и выбрала это место.

Они схватились за руки: Пликт за Эндером, Миро между двумя женщинами. Эндер повел их всех на несколько ступеней вниз, в тоннель. Пол весьма круто уходил вниз, а совершеннейшая тьма пугала. Но, еще до того, как темнота сделалась абсолютной, Эндер приостановился.

— Чего мы ждем? — спросила у него Валентина.

— Нашего проводника.

Тот прибыл буквально через минуту. В темноте Валентина с трудом заметила черную, узкую конечность с большим и единственным обычным пальцами. Конечность толкнула Эндера в руку. Тот немедленно схватил палец, а большой палец чужака захватил ладонь человека будто клещами. Глядя вдоль этой конечности, Валентина пыталась увидать жукера, которому та принадлежала. Но ей удалось различить лишь тень размерами с ребенка и, как ей показалось, деликатный отблеск света на панцире.

Воображение же дорисовало все остальное, и женщина невольно задрожала.

Миро пробормотал что-то по-португальски, но потом присутствие жукера подействовало и на него самого. Зато Пликт хранила молчание. Валентина даже не могла сказать, какой была реакция учительницы. Потом же Миро сделал шаг вперед и потянул ее за руку, ведя за собой в тьму.

* * *

Эндер знал, какой тяжкой будет эта дорога для всех остальных. Ведь до сих пор только он сам, Новинья и Эла посещали королеву улья, причем, Новинья была тут всего лишь раз. Слишком беспокоящими были темнота, бесконечный спуск, без возможности применения зрения, тихие звуки, свидетельствующие о том, что жизнь и движение вокруг не затихают — невидимые, хотя и очень близкие.

— Мы можем говорить друг с другом? — спросила Валентина. Голос ее звучал весьма робко и неуверенно.

— Отличная идея, — ответил Эндер. — Им мы не помешаем. Они не обращают внимания на звуки.

Миро что-то сказал. Не видя движений его губ, трудно было понять, что он говорит.

— Что? — переспросил Эндер.

— Мы оба хотим знать, далеко ли еще? — объяснила Валентина.

— Я не знаю, куда нас ведут. Она может быть везде. Внизу здесь, как минимум дюжина детских. Но не беспокойтесь. Я уверен, что смог бы отыскать дорогу к выходу.

— Я тоже, — сказала Валентина. — Во всяком случае, с фонариком.

— Никакого света. Да, откладывание яичек требует солнца, но помимо этого свет только задерживает их развитие. А на определенном этапе он даже может погубить зародыши.

— И ты бы смог найти выход из этого кошмара втемную?