Ксеноугроза: Омнибус

Леонора погибла. Прыжок с десантного корабля оказался за пределами её ограниченных способностей, и в момент приземления нога «Часового» начисто отломилась. Капитан не видел падения девушки, но слышал, как она испуганно кричит по воксу, пытаясь сохранить равновесие. Леонора звала его, но Хардин был слишком занят погоней за скиммером тау, чтобы обратить на это внимание.

Слишком зол на неё за очередную неудачу…

Он нашел девушку в искореженной кабине шагохода. Длинные светлые локоны покрывали голову, вывернутую в обратную сторону, висящую на неестественно гибкой шее. Под «Часовым» Леоноры лежали двое мертвых солдат, раздавленных её падением. Квинт тут же начал, как всегда, подлизываться к Вендрэйку, изображая чуткую личность, но остальные всадники молчали и отводили глаза. Все в «Серебряной буре» знали, что в случившемся виноват капитан. Девушка никак не годилась в кавалерию, но он всё равно держал её в отряде. Леонора очень боялась прыгать, но гордость не позволила ей отказаться, а Хардин дал ей попробовать.

Точно зная, что она не справится…

Кроме того, погиб Хаварди, которого выбросило из транспортника в момент атаки боескафандра тау. Парень погиб не из-за Вендрэйка, но он был талантливым всадником, и эта потеря ослабила «Серебряную бурю». Теперь их осталось только десять, но, несмотря на утраченных «Часовых», капитан вынужден был признать, что риск Катлера оправдался. Десантному кораблю сильно досталось, но пилот совершил превосходную аварийную посадку, сохранив жизни всем на борту. После этого 1-я рота захватила город с удивительно небольшими потерями; увы, к остальному полку это не относилось.

После зачистки Раковины полковник приказал кавалеристам разыскать пропавших товарищей. Стремясь охватить как можно большую территорию до наступления ночи, Хардин рассредоточил «Серебряную бурю» по джунглям. Сначала они находили только бойцов, отбившихся от основных сил. Выжившие, которые валились с ног от изнеможения, рассказывали о засадах и омерзительных ксеносах. Рыцарь-зуав в поврежденном доспехе, едва не помешавшийся от страха, бессвязно бредил о толпе птицеподобных чудовищ, атаковавших его взвод в джунглях. Твари набрасывались на арканцев и разрывали их на куски, патриций даже клялся, что враги пожирали плоть убитых. Но, несмотря на мрачные свидетельства резни, пилоты «Часовых» так и не встретили противника. Враги как будто испарились после потери города.

Один за другим всадники медленно возвращались в Раковину, отыскав слишком мало выживших и узнав слишком много жутких историй. К удивлению Вендрэйка, последним вернулся Перикл Квинт — его безвкусно разукрашенная машина прогулочным шагом вступила в лагерь намного позже наступления ночи. За лейтенантом тянулась колонна усталых бойцов, и, в том числе, необычно подавленный капитан Мэйхен. По весьма низким стандартам сегодняшнего дня, это был настоящий триумф, и Квинт самодовольно распустил перышки, выслушивая похвалы Катлера. Толстая физиономия лейтенанта просто…

Что-то с лязгом ударилось о фонарь кабины, заставив Хардина вздрогнуть. Он обеспокоенно развернул «Часового» и отклонил машину назад, обшаривая крыши лучом прожектора. Крупные капли воды мелькали в полосе яркого света и сердито стучали по ветровому стеклу. Настоящий ливень, а ведь ещё несколько секунд назад дождик едва моросил, Вендрэйк мог в этом поклясться. Выругавшись, капитан включил «дворники» и сам наклонился вперед, пытаясь что-нибудь разглядеть за водной пеленой. Строения, полускрытые дождем, как будто сжимались под лучом прожектора, избегая света, будто испуганные создания из морских глубин.

Разумеется, это была всего лишь игра света и тени.

Соберись, парень. Машину просто задел какой-то маленький обломок. Город, наверное, разваливается на части уже целую вечность. Повстанцы бежали, и в этой могиле, кроме нас, нет ни единого живого существа.

Почему-то такие мысли не успокоили Хардина.

Затрещал вокс, нарушив почти усыпляющий ритм, с которым дождь барабанил по стеклу.

— Вендрэйк, прием, — отозвался пилот.

Единственным ответом стало бормотание помех, и всадник повторил отзыв, но с тем же результатом. Постепенно раздражаясь, капитан отключил связь и направился дальше. Проливной дождь ослабил жару, в кабине стало холодно и сыро; Хардину неожиданно захотелось поскорее вернуться в лагерь, но из-за плохой видимости приходилось двигаться медленно и осторожно. На такой скорости он не успел бы вернуться до рассвета.

Снова зашипел вокс. Нахмурившись, капитан резким щелчком переключил на отправку:

— Говорит Вендрэйк. Кто, в Семь Преисподних вашу мать, на связи? — новые помехи. — Квинт, это ты? Слушай, мне сейчас не до игр.

Раздался почти неслышимый вдох, словно волна белого шума вынесла что-то на берег. Хардин наклонился к воксу, и, сосредоточенно хмуря брови, попытался разобрать звук за помехами. Казалось, что на той стороне кто-то дышит, резко и неравномерно, словно забыл, как правильно…

— Кто это? — прошептал капитан.