Ксюха

— Принеслась. Как сумасшедшая срываешь свой гнев на тех, кто попал под горячую руку. Имей ввиду, это у тебя весенний гиповитаминоз. Поешь квашеной капусты. Причём, чем больше тот продукт прокис, тем полезнее квашенка становится.

— Вот только не надо матрёшкой прикидываться. Я не первый год тебя знаю. И медициной своей не прикрывайся, а то я накормлю тебя той капустой до отвала.

Кот, валявшийся трупом перед столом, открыл один глаз и, поведя им вокруг, выяснив, что же всё-таки происходит, на всякий случай отполз.

— Ну, грешна, захотелось у такого мужика под мышкой затаиться. Тебе жалко?

— Жалко и даже очень. Ты слышала: не прелюбодействуй и не в свои сани не садись, на чужой каравай рот не разевай и вот ещё — на чужом горе счастья не построишь…

— О, куда тебя выбило. Ты ж меня знаешь, со мной можно идти в разведку и это совершенно не из той оперы случай. А посему: жадничать не хорошо. Найденным делиться полагается. И, по-моему, мы с ним одного поля ягоды.

— Какие ягоды? Дура! Это отец Ванюшки и мой Иван.

— Врёшь! Врёшь!! Врёшь!!!

— Раскрой глаза. Ванюшка здесь и опять же, как две капли похожи. Я тебе настоятельно советую жить со своим мужем так, чтоб умереть в один день.

— Я не совсем понимаю… Что это означает?

— Только то, что ты слышала, — отрезала я.

Юлька была шокована, но всё равно цеплялась за соломинку.

— Ты меня не разыгрываешь?

Ох, как меня это бекание и мекание взбесило.

— Хватить прикидываться и тупить. Ты знаешь, что я говорю совершенно серьёзно.

— В таком случае, предупреждать надо. Я могла и ещё чего-то эдакого понапридумывать. От такого мужика срывает крышу. Посмотришь на него и на ходу раздеваться начинаешь. — Оттараторив она резко перешла на другое русло. — Абсолютно незнакомый человек. Свалившийся под твой забор невесть откуда, Ванькин отец? Полная ерунда. Ты меня всё-таки разводишь. — Тараторила она, криво улыбаясь. Улыбка на её бледном лице выглядела замученной и несчастной. Такое разочарование.

— Юлька, какая же ты стерва…

Я бы и ещё прополоскала ей мозги, но вынуждена была заткнуться, потому что на кухню вошёл с подснежниками Иван.

— Заяц, вот твоя весенняя радость. Во что поставить и куда?

— Возьми глиняный горшочек. Они в нём чудно будут смотреться, — выдавила улыбку я.

— Вы давайте поболтайте в другом месте, а я вам кофе сварю и пожевать приготовлю.

Юлька воодушевилась, а я, не спуская улыбку с лица, просто застолбив её по углам рта, пресекла это мероприятие на корню.

— Она заскочила на минуточку и очень торопится. У неё море вызовов. Больные плачут и ждут.

— Действительно пойду, а то утону в том море. — Поднялась к моему удовольствию она. Нагло пялясь на Ивана. Разглядывая его так, как будто видит первый раз. Сообразив, что кина с моим приходом не будет и лучше ей убраться по добру по здорову, она не упускала возможность получить удовольствие хоть от просмотра. Но это не конец, поняла я, по тому, какой взгляд она, обернувшись, на него бросила перед тем как закрыть дверь. Её муж был неплохим парнем. Добрым, умным. Единственный его недостаток- он не был добытчиком и красавцем. Привлекательный — да, но не сиял. И другая была бы счастлива иметь такую половинку, но Юлька женила его на себе руководствуясь одной целью: распределением и жильём в столице. А сейчас повзрослевшей бабе стало скучно. С распределением не прогадала, а жильё накрылось. Его бабка никак не хотела умирать. Со свекровью же жить у подруги не было никакой охоты. Снимали углы, а это не сахар. Мне понятно её настроение. Пылу жару в чувствах нет. Родила, вообще заскучала, на подвиги потянуло. Но жалеть и делиться своим мужчиной, я с ней не собираюсь. У выхода я прищемила ей бок:

— Ой, ты обалдела?!

— Надеюсь, ты ничего лишнего впредь не позволишь себе, — зашипела я ей.

— Это смотря что ты подразумеваешь под лишним, — пожала плечами она, бочком обходя меня. — Я тут подумала: женщина должна "гореть". А то- что за рассудочность такая в сердечных делах, в самом деле, смешно!

— Смешно ей… Смотри смеяться нечем будет. Если я возьмусь за разъяснение, тебе придётся покупать парик и топать к стоматологу. Гореть ей захотелось? Сгоришь в два счёта у меня. Поняла? — Топай, пока цела.

Когда я вернулась Иван собирал на стол.

— Ты чего её так выперла? — удивился он. — Я стол собрал, посидели бы…

— Она торопится…, ей надо.

— Да, вроде не похоже было…

— Срочный вызов. По какому поводу это она надумала заниматься орошением твоей груди? — закинула я ему встречный вопрос. — И с какой это стати ты вдруг защищаешь её?

— Я никого не защищаю, а просто констатирую факт. Случилось что-то там у неё. Сугубо личное, но очень важное. Я толком и не понял. Одно потянуло за собой другое. Получился снежный ком. Жить негде, со свекровью напряжёнка, на работе нелады…