Кто боится смотреть на море

На следующий день в двенадцать, как и было условлено, Рейнер победно вошла в квартиру ЮГ с помощником, совсем еще мальчиком лет шестнадцати, кудрявым и картавым, приготовившимся все измерять и записывать. Без этого, понятно, рабочий план перестройки не вычертишь. ЮГ выглядел несколько усталым, но бодрился, учтиво предложил кофе. Рейнер предпочла бокальчик розе. Розе нашлось, они присели на два слова – госпожа Рейнер, в деловом костюме, показывала, что спешит и рассиживаться не собирается. «Это все к жене, – сказал ЮГ и кивнул в сторону Майи, – я ей полностью доверяю». – «Ну, с ней у нас взаимопонимание полное, – сухо улыбнулась дизайнерша, – мы тогда немедленно приступим к обмерам».

Они принялись обмеривать окна, потолки, простукивать костяшками пальцев стены – габариты Рейнер нравились, это было видно.

– Сколько тут у вас квадратов? – деловито осведомилась она.

– Без террасы сто восемьдесят, с террасой двести двадцать.

– Вы хотите смету с детализацией или поквадратную стоимость?

ЮГ пожал плечами:

– Я должен спросить у сына, у Андрея, это его квартира, поэтому ему и решать. Мы-то с Майей в смете разбираемся плохо.

– Как квартира Андрея? – упавшим голосом сказала Майя. – Ты мне этого не говорил.

– А какая разница? – опять пожал плечами ЮГ. – Он оплатит перестройку, я уверен.

– Значит, с ним надо будет согласовывать и проект? – деловито осведомилась Рейнер. – А если ему не понравятся идеи, а вам понравятся, как мы будем решать?

Майя вышла на террасу и закурила. Перед глазами было черно, сердце стучало в ушах.

– Вы тут осматривайте, – сказала она, шагнув обратно в комнату, – а мне надо выйти, я вернусь через час.

– Как выйти? – изумился ЮГ. – Куда?

– Но нам сейчас Майя и не нужна, и вы тоже, Юрий Викторович, можете заниматься своими делами. Мы все поизмеряем и уйдем.

– Григорьевич, – поправил он и с тревогой глянул на Майю. На ней лица не было.

Она спешно накинула плащ и вышла.

ЮГ хотел было пойти за ней, но понимал, что этого нельзя – неприлично.

Он вернулся в свой кабинет, накапал сердечных капель и уселся за компьютер читать новости. Тревога была отчаянная. Ну почему она так?

Новости прыгали у него перед глазами, он ни строчки не понимал.

Рейнер и ее ассистент ушли, сделав множество комплиментов и квартире, и вкусу хозяев, пообещав сохранить прежний дух отделки, «дух достоинства и достатка», как выразилась дизайнерша, а Майя все не шла. Юрий Григорьевич ходил по комнате, пил капли, то и дело звонил ей, но телефон был недоступен. Тогда он позвонил Зухре, сказал, что волнуется, не стало ли Майе Андреевне нехорошо, погода меняется, собирается гроза, может быть, у нее поднялось давление или приступ тахикардии, он должен пойти к ней, хочет пойти к ней, но не знает адреса. Зухра продиктовала ему адрес, пытаясь успокоить: может быть, и правда давление, пришла домой, выпила таблетку да и уснула, такое бывает.

Юрий Григорьевич, однако, ей не поверил, быстро собрался и отправился к Майе. Вошел в парадное, набрав секретный код, который сказала ему Зухра, – не хотел трезвонить в домофон, почему-то боялся, что не откроет. Мило кивнул портье, смерившему его подозрительным взглядом, прошел по мраморному полу в лифтовый холл, нажал молочного цвета кнопку с номером этажа, поднялся, подошел к двери. Прислушался.

Ему показалось, что за дверью есть какое-то движение, и он аккуратно, коротким нажатием тронул звонок.

– Кто там? – послышался глухой голос Майи.

– Это я, – робко сказал ЮГ.

Прошло несколько минут, прежде чем она открыла ему. Он вошел и остолбенел: Майя – растрепанная, в халате, с сигаретой, с красным от слез лицом, глаза, полные ненависти, искривленный рот…

– А-а-а, явился! – крикнула она.

– Майя, что случилось? – в ужасе проговорил ЮГ. – Я чем-то обидел тебя, сделал что-то не то? Я записался на завтра в муниципалитет, я пойду туда к двум дня…

– Ах ты, мразотина! – заорала Майя. – Попользовал меня, старый сальный мудак, и нагрел! Как я только могла тебе поверить?

– Майя, о чем ты? – опешил ЮГ.

– Квартирка-то Андрюшина, Андрюшенькина, на его милость, значит, посадить меня собрался!

– Почему, Майя? Я ничего не понимаю.

– Тварь, тварь! – заходилась она в крике. – Мерзкий, вонючий старик! Ишь чего удумал!

– Да Андрей просто оплатил бы нам ремонт, и все! Ты думаешь, он стал бы вмешиваться? Он никогда не вмешивался!

– Но квартирка-то его! Детишек этих поганых! Приживалкой меня решил сделать? Мразь!

– Господи, да почему?

В глазах у ЮГ потемнело, он хотел было сесть, но не нашел стула и сел на корточки, сполз по стене.

– Пошел вон отсюда, тварюга! – закричала Майя и больно пнула его ногой. – Пошел вон!

Она ухватила его за ворот куртки – что-то треснуло – и вытолкала в коридор. Он едва не упал, потом с трудом поднялся. Посмотрел на нее, выглядывавшую из приоткрытой двери, как из блиндажа.

– Что таращишься, лупоглазый? Чтоб духу твоего тут не было! Чтоб я тебя больше никогда не видела! Пшел вон!