Кто боится вольных каменщиков

Тем временем, однако, Комитет 14-ти, ранее назначенный Великой Ложей, на своей встрече в «Фонтане» на Стрэнде 25 марта 1722 г., «после того, как были сделаны некоторые исправления», дал свое одобрение рукописи Андерсона в форме, готовой к публикации. И именно Ложа № 4, согласно Андерсону, инициировала первый большой спор среди масонов: «доброе правление Монтагю склонило лучших к тому, чтобы оставить его в Председательском кресле на второй год; поэтому они задержали подготовку Празднества» (с. 114). Решение отложить ежегодную Ассамблею и Празднество, каким бы необычным оно ни казалось, вероятно, было мотивировано отсутствием единодушия относительно кандидатуры следующего Великого Мастера. Престон даже настаивает на том, что Монтагю принял решение уйти со своего Поста в январе 1722-го, в то время как масонский историк Альберт Кальверт подчеркивает, что нерешительность относительно процедур в Великой Ложе была следствием отсутствия правил, касающихся «предлагаемого прецедента»[69]. Как мы увидим, молодой, нетерпеливый, авантюристичный Филипп, герцог Уортонский, только недавно «сделанный Братом, еще не став Мастером Ложи и уже желая занять Председательское кресло», решил, что наилучшим способом установления прецедента будет просто создать его здесь и сейчас. «Он собрал некоторых других в Стэйшонерз-Холле 24 июня 1722 г. В отсутствие кого-либо из Великих должностных лиц они поместили в Председательское кресло старейшего Мастера Масона [который не был на тот момент Мастером какой-либо ложи, что также являлось нарушением] и, без соблюдения обычных соответствующих церемоний, вышеназванный старый Мастер громко провозгласил Филиппа Уортона, Герцога Уортонского, Великим Мастером, а г-на Джошуа Тимсопа, Кузнеца, и г-на Уильяма Хоукинса, Масона, Великими Смотрителями; Но его Светлость не назначили никого Заместителем, и, кроме того, Ложа не была открыта и закрыта в должной Форме…» (с. 114)[70].

Можно предположить, что этот симпатичный маленький coup d’état пришелся не по вкусу тем, кого Андерсон называет «лучшими». Как явствует из Конституций 1723, 1738 гг. и некоторых памфлетов того времени, «лучшими» определенно называются крупные и мелкие дворяне, ученые, а соответственно подразумевается, Члены Ложи № 4, в то время как те, кто хотел видеть Уортона в Председательском кресле, были более низкого происхождения[71]. Будучи в то время еще очень молодым человеком, он уже заработал репутацию авантюриста, дуэлянта и политического дельца. Поскольку он был к тому же якобитом, ряд масонских историков делает вывод, что он пытался использовать положение Великого Мастера для того, чтобы повлиять на Общество в политическом плане, так, чтобы обеспечить его поддержку в случае удачи очередной попытки захвата власти со стороны якобитов. Но даже если дело и обстояло именно таким образом, масоны старшего поколения решили игнорировать политические аспекты ситуации и, как формулирует Кальверт, «это было первой и последней попыткой использовать масонство в интересах политической партии»[72]. Мы не знаем, до какой степени последующие разногласия в Великой Ложе были обусловлены политическими расхождениями среди наиболее выдающихся масонов (если они вообще были связаны с этим), или же они были вызваны их неодобрением самой личности Уортона[73]. Возникший спор, однако, не носил слишком серьезного характера, поскольку он был легко разрешен Бывшим Великим Мастером Монтагю, «который созвал встречу Великой Ложи 17 января 1723 г., на которой Уортон… пообещав быть честным и верным, был надлежащим порядком введен в должность Великого Мастера…» (с. 114)[74]. Он назначил д-ра Дезагилье Заместителем Великого Мастера, установил должность Секретаря (еще не Великого Секретаря), которую первым занял некий У. Коупер, и именно к началу 1723 г. относятся первые официальные протоколы Великой Ложи. На этой встрече книга Андерсона, к тому времени уже находившаяся в печати, получила окончательное одобрение.

Конец масонской карьеры герцога Уортона был столь же беспорядочным, как и начало. На коммуникации Великой Ложи 25 апреля 1723 г. (где Андерсон фигурировал в качестве Великого Смотрителя) герцог Уортон формально предложил кандидатуру графа Далкейта в качестве преемника. Но когда граф был должным образом избран 24 июня 1723 г., вновь назначив (через представителя) д-ра Дезагилье Заместителем Великого Мастера, Уортон побудил своих сторонников протестовать как против выборов, так и против повторного назначения — якобы по причине того, что граф Далкейт в то время отсутствовал, находясь в Шотландии. Именно это собрание было первым, которое подробно описано Коупером.