Кто брал Рейхстаг. Герои по умолчанию...

Выдержав паузу и убедившись, что противник отошел в глубь подземных лабиринтов, Неустроев отправил туда новую группу разведчиков. А большую часть остальных бойцов стянул вокруг самого выхода. Находясь в плотном окружении сослуживцев и не имея по этой причине возможности освободиться от опасной ноши, Минин довольно долгое время так и перемещался по Рейхстагу, крепко зажав в правой руке гранату с уже выдернутой чекой. И не без усилия разжал совершенно затекшие пальцы только тогда, когда, выбравшись с ребятами на притихшую Королевскую площадь, с облегчением швырнул смертельно опасную и совершенно ему очертеневшую «железку» в затопленный водой канал…

И еще из воспоминаний Минина: «При выходе из Рейхстага мы внимательно осмотрели всю местность, прилегающую к этому зданию с запада, юга и севера. Утро было солнечным и тихим. На Королевской площади – ни одного человека. Одинокие и искореженные немецкие зенитные орудия, вкопанные в землю, напоминали о том, что здесь вчера поздним вечером шло ожесточенное сражение. Наших танков и артиллерии в районе площади было не видно… »

По пути в штаб Маков, Минин, Бобров и Лисименко зашли в находившийся в «доме Гиммлера» медсанбат и захватили с собой Загитова. Зия, после краткого отдыха, уже немного пришел в себя и, как уверял, чувствовал себя «вполне нормально». Минин закинул за спину его автомат, а Саша Лисименко, взяв друга под руку, помог тому двигаться. Так без особых происшествий – только на мосту Мольтке неизвестно откуда по ним были выпущены две короткие пулеметные очереди, но, к счастью, все мимо – добрались до командного пункта 79-го стрелкового корпуса, где сделали небольшую остановку. По прибытии в штаб Маков сразу же отправился докладывать Переверткину. Генерал во время рассказа капитана своих чувств не скрывал. Из радиорассказа В. Макова: «Командир корпуса сразу при мне позвонил командиру 136-й артбригады полковнику Писареву и приказал не мешкая приготовить на оставшихся в живых четырех разведчиков представление к присвоению звания Героя Советского Союза. Ну и на меня начальнику штаба сказал, чтобы подготовили материал. Конечно, было очень приятно, что оценили. Но ведь когда согласились стать добровольцами и шли на штурм Рейхстага, никто не думал ни о славе, ни о наградах. Просто нужно было выполнить приказ. Понимали при этом, что войне вот-вот конец, что Победа – вопрос дней. Но кому-то надо было. Предложили нам. Если не мы, пошли бы другие… »

Вернувшись от Переверткина к разведчикам, капитан сразу же сообщил: «Командир корпуса очень доволен боевыми действиями группы. И за проявленный героизм при водружении первого Знамени Победы приказал всех нас пятерых представить к званию „Героев“, а остальных участников штурмовой группы – к ордену Ленина».

После этого пути четверки разведчиков и капитана Макова на время разошлись. Капитан остался по месту своей службы на КП корпуса. А Минин, Загитов, Бобров и Лисименко часам к восьми утра прибыли в расположение своей родной артбригады, где были по-отечески приняты начальником штаба подполковником А. Бумагиным. По его приказу всех четверых сфотографировали и представили известному советскому писателю, а тогда военному корреспонденту «Правды» Борису Горбатову. Он буквально засыпал разведчиков вопросами. А те хоть и падали с ног от усталости, обстоятельно, в деталях рассказали ему о штурме, не скрыв при этом своего недоумения и по поводу приказа по фронту № 6, и указанного в нем ложного времени взятия Рейхстага. Корреспондент несколько раз переспрашивал ребят об этих злосчастных «14.25». Но, получив еще и еще раз обстоятельный ответ от каждого, что в названное время в Рейхстаге ни одного советского воина не было, почему-то записывать это в свой рабочий блокнот не стал.

После завтрака всех четверых вызвал к себе начштаба разведдивизиона капитан В. Абрамов и на каждого написал наградные листы для представления к званию Героя Советского Союза.

Никто из четверых – ни Михаил Минин, ни Алексей Бобров, ни Гия Загитов, ни Саша Лисименко еще не знали, что в этой беседе истекают последние минуты их заслуженной, но очень уж коротенькой славы, а начинается совсем другая, а точнее совсем по-другому героическая жизнь…

Не ведал о том и капитан Владимир Маков, на которого в эти минуты в штабе 79-го корпуса уже тоже был оформлен наградной лист[108]. В документе, завершающимся фразой «За отличное выполнение задания по форсированию водных преград, активное участие по захвату Рейхстага и водружению над ним знамени Маков достоин присвоения звания Героя Советского Союза», стоял «автограф» начальника штаба полковника Летунова. А сразу за ним размашистая подпись самого генерал-майора Переверткина.

1 мая. Утро. Огонь со всех сторон

Малоприятная весть, которую на рассвете, напоровшись на засаду в подвале, принесли Неустроеву разведчики, заключалась не только в пяти погибших товарищах.

Теперь, прежде чем что-либо предпринимать, требовалось точно установить, что это за подземелье и какие силы там сосредоточены.