Кто бросит камень? Влюбиться в резидента

Где-то зазвонил телефон. На первый звонок никто не отреагировал, тогда аппарат сердито повторил вызов абонента. И вновь безуспешно. Только третий звонок заставил проснувшегося мужчину убрать руку с обнаженного плеча женщины и бесшумно выскользнуть из-под одеяла. Взяв в охапку одежду, Эдуард Петрович тихо вышел из спальни, плотно притворив за собой дверь. Анюта лежала, уткнувшись головой в подушку. До ее сознания тоже пробился третий звонок, но он был воспринят как один из внешних раздражителей, вроде шороха дождя или шума проезжающей по улице машины. Там, где до сего утра просыпалась Анюта, не было телефона, отсюда и отсутствие соответствующего рефлекса. А вот телодвижения мужчины оказались для нее сигналом к пробуждению. С первой секунды осознания происходящего ее охватило жуткое чувство стыда за то, что произошло этой ночью. Однако в следующий момент она вспомнила о фотографии в шкатулке, и чувство это отошло на второй план. А уж когда из коридора донесся приглушенный голос хозяина, она инстинктивно, стараясь не шуметь, на цыпочках прокралась к двери.

Выслушав сообщение Ольги о звонке Львова, Эдуард Петрович, прикрыв трубку ладонью, полушепотом произнес:

— Поезжай к нему, но возьми то, что приготовлено для гостя, и по дороге отдай ему. Не забудь про формальности. Пусть на время исчезнет. Объясни, как дать о себе знать. Что касается кавалера… действуй по обстановке, без церемоний. Сколько времени тебе надо до него добраться?

Анюта плохо разбирала то, что говорил Эдуард Петрович, и уж тем более не знала, кто был на том конце провода и что отвечал. Ольга, помедлив секунду, предположила, что поездка займет минут сорок-пятьдесят, с учетом посещения Лещинского. И тут же неожиданно для отца спросила про Анюту. Эдуард Петрович ответил односложно, мол, погуляв по Москве, расстались, и предупредил дочь о главном: если через полтора часа она не позвонит, он исчезнет и потом найдет ее сам. С этими словами, наказав Ольге поберечь себя, он повесил трубку.

Одевшись и приготовив завтрак, Эдуард Петрович вернулся в спальню. Анюта лежала в той же позе, слегка посапывая. Полюбовавшись спящей девушкой, он легким движением провел по ее волосам. Анюта открыла глаза и увидела улыбающееся лицо мужчины.

— Пора, красавица, проснись. Открой сомкнуты негой взоры,— он наклонился и поцеловал ее в щеку. Анюта покраснела и отвернулась.— Завтрак готов, прошу к столу.

Комната, в которой поселили Глебова-Лещинского, находилась на солнечной стороне и в погожий день за два утренних часа нагревалась до состояния парилки. Вынужденный находиться взаперти, Михаил разделся до трусов, открыл форточку, но облегчения не почувствовал. Оставалось ждать, когда светило укатится за крышу рядом стоящего дома и спадет жара. А пока он попытался сосредоточиться. Шахматы не помогали, жара расслабляла умственную энергию. Михаил прошелся по комнате, осмотрелся и зацепился взглядом за небольшую кипу старых газет, лежащих на шкафу. Взяв наугад несколько экземпляров, он пробежал глазами оказавшуюся сверху январскую «Правду». В газете была опубликована речь товарища Жданова. Просматривая текст скорее от скуки, чем из интереса, он наткнулся на следующий абзац: «В 1937 году мы, большевики, ко всем другим достижениям, под руководством товарища Сталина добавили еще одно серьезное достижение. Я имею в виду то, что мы начали всерьез овладевать способами и методами борьбы с буржуазными разведками, с их агентурой в наших рядах». «Значит, там, наверху, признали ошибки в работе НКВД, и сейчас органы будут их исправлять,— с удовлетворением подумал Михаил.— Вот и я к месту пришелся…» Он так увлекся, что слегка вздрогнул, когда в дверь постучали. Крикнув стучавшему: «Одну минуту!» — он быстро оделся и открыл дверь. Увидев Ольгу, он буквально разинул рот от удивления. Кого-кого, но ее он ожидал увидеть в последнюю очередь. Девушка улыбнулась, заметив его растерянный вид, и, видимо, для того чтобы снять напряжение, шагнула в комнату и поцеловала его в щеку. Парень окончательно растерялся, пробормотав:

— Вот так сюрприз! Ты откуда?

— К тебе можно? Ты один? — она почему-то тоже нервничала, сжимая в руках вместительную дамскую сумочку.

— Конечно, проходи, я один,— развел он руками, чувствуя, что сейчас произойдет что-то важное. «Неужели тот разговор в такси в ночь их знакомства имел серьезную основу?»

— А где твоя Анюта?

— Куда-то запропастилась. Вот жду, может, позвонит. Ты проходи, садись,— он взял Ольгу за руку и потянул за собой.

Однако девушка высвободила руку, закрыла дверь и, сославшись на нехватку времени, осталась на месте:

— Ты сегодня не собираешься идти в музей? В музей Революции?

— В музей? — заоблачные романтические видения Михаила дальнейшего развития ситуации с грохотом шлепнулись на землю.— Не знаю, наверное, пойду. А что?

— И опять с книгой?

Глебов пожал плечами, холодея от неясного предчувствия.