Кто дерзнет сказать, что солнце лживо

...Что за чудо - индейский рынок в Куско! Он начинается, словно море, загодя. Вы слышите мощный шум, едва только покинете громадную Пласа де Армас с Катедралом (одна стена осталась от инков - конкистадоры, сколько ни старались разрушить ее, так и не смогли - особый, неразгаданный секрет кладки) и строгим каре торговых рядов - Порталь де Панес. Вы будете слышать приближение рокочущего шума, чем ближе подойдете к городским воротам. А миновав эти старинные ворота, вы замрете, пораженный. Вы разлюбите Фенимора Купера, ибо индейцы Куско совсем не похожи на своих литературных "дагерротипов". В них нет зловещей многозначительности; они приветливы; тела их под рваными рубищами поражают отсутствием показной мускулатуры, но я видел потом, как старик в мягких сапожках, в неизменном шерстяном шлеме, похожем на скафандр астронавта, вбежал на горку с двухпудовым мешком за спиной. Я заметил, с каким презрением смотрели индейцы на тех картинно разодетых людей племени Дживаро, занесенных в Куско из Икитоса, - каким образом и зачем, объяснить невозможно, - которые охотно позировали перед камерами американских туристов. Настоящий индеец лишь тот, который никогда, нигде и никому не позирует.

На базаре не менее десяти тысяч бронзоволиких, длинноволосых кечуа. Они торгуют с достоинством и пренебрежением к этому ремеслу, навязанному им испанцами. Чего тут только нет: и "кола" - ее листья возвращают силу после многокилометрового перехода по горам (из колы американцы делают свою кока-колу), и зеленые побеги чая "матэ", который не только освежает во время сухой февральской жары, но и лечит самые страшные желудочные болезни; и пончо, и шлемы, и диковинные сине-красные фрукты; и скульптурки Че Гевары и Ленина, облаченные в национальные индейские одежды (во рту Че Гевары - трубка мира вместо сигары: для индейца сигара - атрибут ненавистного колонизатора); и сумки-хурджины, которые хиппи носят через плечо, как офицеры - планшеты; хурджины эти удобны: можно набить в ярко-красную шерстяную суму все свои пожитки - килограммов пятнадцать.

Я купил у молодого индейца маленькую деревянную скульптуру и, получив сдачу, сунул ее в карман. Я разглядывал эту чудо-скульптурку, а за мной медленно и неотступно шел тот молодой индеец, у которого я купил этот редкостный сувенир. Когда я оборачивался, он улыбался мне. Я спросил на своем чудовищном испанском:

- Что случилось?

- Вы потеряли двести солей, - сказал он, - вы не положили сдачу в карман. Деньги упали на землю...

- А почему вы так долго шли за мной, дружище?

- Мне было неудобно окликнуть вас сразу - вы так любовались человеком из дерева...

Вот вам "несчастные и жестокие индейцы"!

Великий Гонсалес Прадо говорил:

"Мы держим индейцев в невежестве и рабском подчинении, унижаем казарменным режимом и с помощью алкоголя доводим их до скотского состояния; мы вынуждаем индейцев уничтожать самих себя в междуусобных войнах и время от времени организовываем травлю и побоища". Он заканчивает так: "Наша форма правления представляет собой великий обман, ибо не может называться демократической республикой то государство, в котором два или три миллиона людей фактически лишены прав".

Индейская проблема в Перу сейчас разрешается. Правительство, ученые, писатели помогают сохранению культуры индейцев. Записывается фольклор, бережно собирается в этнографические музеи все то, что может свидетельствовать об историческом развитии древнейшего загадочного народа. Прадо в свое время утверждал: "Индейцу надо не внушать чувство смирения и покорности, а развивать у него чувство гордости, решимости бороться. Чего, собственно, добился индеец за триста - четыреста лет покорности и терпения? Индеец может добиться свободы только собственными усилиями, не ожидая, когда угнетатели станут гуманными".

Победа революции, приход к власти правительства Веласко Альварадо знаменуют собой крутой поворот в стране в отношении к индейцам, живущим в горах Куско, в джунглях Амазонки и Икитоса. Сейчас для индейцев строятся школы; сюда направляются врачи; правительство рассчитывает вовлечь индейцев в общественно полезный труд.

Когда присматриваешься к великолепным начинаниям Веласко Альварадо, невольно вспоминается книга Ле Бона "Психология социализма". Эта книга была издана в 1898 году. Ле Бон утверждал, что Латинская Америка будет регрессировать к варварству до тех пор, пока "Соединенные Штаты не окажут ей колоссальную услугу, завоевав ее".

Есть этакие "советчики из-за угла"; их скепсис мерзостен, а эгоцентризм возведен в абсолют. В искусстве такие люди вырождаются в злых завистников, читающих лишь свои книги; в политике они - рано или поздно - обрушиваются в фашизм, ибо цинизм оценок предполагает зверство поступков.