Кто, если не мы

— В итоге мы имеем Сатира как основной вариант, а туалет — как запасной.

— Это уж как определит Рудаков, — Охотников оставил окончательное решение за генералом и поторопил: — Все, Иван, закругляемся, нам здесь лишний раз мозолить глаза ни к чему!

— Андрей Михайлович, мне бы еще пару минут, чтобы закончить схему, — попросил Устинов.

— Хорошо, — согласился Охотников и снова сосредоточился на изучении подходов к скульптурной композиции Сатир.

После того как работа над схемами была завершена, Охотников и Устинов возвратились в управление, закрылись в кабинете, отключили телефоны и сосредоточились на подготовке предложений по организации захвата шпионов на объекте «Сквер». На следующий день они были представлены Первушину. Он, изучив их, отправился на доклад к Рудакову. Тот не стал спешить с решением и, чтобы исключить малейшую ошибку, пригласил для консультации разведчиков, имевших за плечами богатый опыт работы с тайниками. В беседе с ними окончательно определились основные позиции завершающего этапа операции, получившей кодовое название «Невод». С того дня десятки сотрудников контрразведки занялись тем, что каждый на своем месте отрабатывал ее элементы, чтобы когда наступит час «Ч», они стали одним целым и была достигнута главная цель — захват шпионов с поличным.

Выполнение самой ответственной части операции возлагалось на бойцов группы захвата и ее командира капитана Геннадия Приходько. А она требовала от них артистизма, чтобы провести опытных разведчиков ЦРУ, и реакции боксера, чтобы успеть за доли секунды блокировать шпионов и не дать освободиться от улик. Не полагаясь на удачу, Рудаков распорядился построить на загородном учебном полигоне управления макет объекта «Сквер». И когда работы на нем были завершены, группа Приходько приступила к тренировкам.

Шло время. Наступил апрель, а шпионы будто почувствовали опасность и не предпринимали активных действий. Самохвалов продолжал исправно ходить на работу в институт, резидентура ЦРУ жила своей особенной, скрытой для постороннего, жизнью, а Вельтов занимался тем, что безжалостно перекраивал под себя институт и бесцеремонно тасовал кадры. Все изменилось в один день.

14 апреля 2011 года сотрудник резидентуры Артур Грин вместе с дочерью посетил зоопарк. Казалось бы, в этом не было ничего не обычного, если не считать того, что, вместо того чтобы отправиться на ближайшую от зоопарка станцию метро «Баррикадная», они прошли на троллейбусную остановку и там задержались. Отец терпеливо ждал, кода дочь закончит рисовать фигурки на асфальте. Затем они сели в троллейбус, доехали до станции метро «Маяковская», прогулялись в сквере перед Театром им. Моссовета и около часа провели в ресторане «Свет звезды». Поведение Гринов не осталось без внимания разведчиков наружного наблюдения. Они тщательно обследовали маршрут их движения и обнаружили на фонарном столбе у остановки «Зоопарк» загадочную надпись — 17/4/18/30, выполненную оранжевым красителем.

Через несколько часов подробная сводка наружки на Гринов, фотографии остановки и самой надписи легли на стол Рудакова. Он, Первушин и Охотников недолго ломали голову над детским ребусом. В нем они усмотрели коварную руку резидентуры ЦРУ и пришли к общему выводу: надпись являлась не чем иным, как сигналом американской разведки для своего агента в Москве. Она, как полагал Рудаков, и с его мнением согласились Первушин и Охотников, могла означать только одно: выход на связь должен состояться 17 апреля в 18.30. Но вот с кем — с Самохваловым или другим агентом, им не пришлось долго ждать.

15 апреля Самохвалов раньше времени покинул проходную института и вскоре появился на троллейбусной остановке «Зоопарк». Теперь Рудаков и его подчиненные точно знали, кому предназначался сигнал резидентуры ЦРУ: шпион Доцент засветился на надписи на фонарном столбе. Отыскать и другое неизвестное в уравнении американской разведки — место предстоящей встречи с агентом, также не составило большого труда. Контрразведчики уже не сомневались: тайниковая операция должна состояться в 18.30 в сквере перед Театром им. Моссовета.

До ее начала оставалось два дня — дальше медлить было нельзя. Рудаков снял трубку ВЧ-связи и потребовал от телефонистки соединить его с генералом Шепелевым. Тот оказался на месте и, поздоровавшись, первым делом поинтересовался:

— Как продвигается работа в рамках «Невода», Александр Юрьевич?

— Результативно, рыба плывет в сеть! 17 апреля надо будет поднимать, — доложил Рудаков.

— И кто он: Делец или Доцент?

— Доцент.

— Уверен?

— Да. 14 апреля Грин поставил на троллейбусной остановке «Зоопарк» сигнальную метку. Сегодня ее снял Доцент.

— Где и на какое время назначен сеанс связи?

— Как мы и предполагали, в сквере у Театра им. Моссовета в 18.30.

— Ясно. У тебя все готово к реализации?

— Да. План имеется. Группа захвата прошла обкатку на макете «Сквер». Осталось получить санкцию Георгия Александровича.

— Хорошо, я доложу ему.

— Юрий Дмитриевич, так, может, мне подъехать в департамент?