Кто, если не мы

Потирая спину, Рудаков вынужден был признать: «Виктор Григорьевич, Вы, как всегда, правы. Спортом пусть занимаются внуки» — задвинул ногой гантели под шкаф и задержал взгляд на старенькой гитаре, фотографиях кумиров своей юности — Владимире Высоцком и квартете «Битлз». Они, казалось, с укоризной смотрели на него.

Рудаков задорно подмигнул им и, отвесив поклон, сказал:

— Извините, ребята, не судите строго, в следующий раз я вам что-нибудь сбацаю на гитаре, — и коснулся ее грифа.

Струны отозвались тихим переливом звуков и напомнили ему о временах веселой студенческой жизни. Она беззаботно смеялась со старой черно-белой фотографии. На ней верткий как угорь, гривастый парень в стиле Битлз в окружении друзей азартно наяривал на гитаре.

«Вот же было время — никаких забот, одни мечты и удовольствия! — с грустинкой подумал Рудаков и утешил себя: — Не расстраивайся, Саня, молодость уходит, но с возрастом приходит мудрость. Хорошо бы, а если он придет один? Тогда…»

— Саша! — окликнула его с кухни Людмила и позвала: — У нас все готово, иди завтракать!

— Так, женский батальон, без моей команды не начинать! — ответил он и поспешил в ванну.

Через пятнадцать минут дружная семья Рудаковых в полном составе собралась за столом, и они смогли обсудить, давно намеченную и все откладывавшуюся на потом поездку в Оптину пустынь. На этот раз ему не помогли никакие отговорки. Надвигались новогодние праздники, и он под напором трех любимых женщин сдался, но, опасаясь потерять свой последний бастион — традиционную вылазку на охоту в компании старых друзей-сослуживцев, поспешил ретироваться.

Дожидаясь машины, Рудаков кутался в воротник шинели и нетерпеливо поглядывал на часы. Она безнадежно опаздывала, сказывалась непогода. Зима, до этого мирившаяся с капризной слякотной осенью, словно сорвалась с цепи. Все изменилось в считанные минуты. Мощный циклон обрушился на столицу, в сотне метров ничего не было видно, и улицы превратились в автомобильный капкан. Наконец, из снежной круговерти показалась машина, и Рудаков поспешил нырнуть в теплый салон. Дорога стала настоящим испытанием для нервов — три километра растянулись на час, а за сотню метров до него ауди безнадежно застряла в сугробе. Дальше Рудакову пришлось идти пешком, на входе в управление, отряхнув с ботинок снег, поднялся в холл. Ему навстречу, чеканя шаг, шел дежурный по управлению, как положено по Уставу, остановился за три метра и доложил:

— Товарищ генерал-майор, за время моего дежурства в управлении и частях контрразведывательного обеспечения происшествий не случилось! За исключением: вчера около 23 часов в районе стации метро «Динамо» подверглись нападению неустановленных лиц два офицера из Академии Петра Великого; в 10-м НИИ при проведении экспериментальных работ из-за несоблюдения правил техники безопасности пострадал один человек…

— Стоп, Геннадий Николаевич! — остановил Рудаков доклад Приходько и уточнил: — Жертвы есть?

— Нет, товарищ генерал.

— Секретные материалы и приборы на месте?

— Так точно?

— В таком случае по существу всех безобразий и происшествий проинформировать оперработников на объектах. Пусть они разберутся, если контрразведывательных вопросов нет, то это дело командования! — распорядился Рудаков и шагнул на лестницу.

На ее мраморные ступени когда-то ступала нога прославленного полководца маршала Георгия Жукова, мастера блистательных разведывательных и контрразведывательных операций генерал-лейтенанта Николая Селивановского, первого заместителя руководителя Смерш, а также рубахи-парня и воздушного хулигана, командующего ВВС Московского военного округа генерал-лейтенанта Василия Сталина.

Рудаков поднялся на второй этаж и направился к своему кабинету. В просторном длинном коридоре не было ни души, но не потому что, как шутили армейские остряки, «генерал — это не звание, а счастье, с которым подчиненным лучше по утрам не встречаться»: в эти часы большинство сотрудников находились на объектах — в вузах, НИИ, и занимались своим главным делом — проводили явки с агентурой и собирали оперативную информацию. Толстый ворс ковровой дорожки скрадывал шаги, и в тиши коридора звучали бодрый писк компьютеров, дробный перестук шифровальных аппаратов, приглушенные голоса шифровальщиков и аналитиков, доносившиеся из-за неплотно прикрытых дверей кабинетов.

Рудаков вошел в приемную, в ней было непривычно тихо. Помощника на месте не оказалось, о его присутствии напоминали чашка с чем, над ней вился легкий парок, и стопка разноцветных папок, сложенных на углу стола.

— Андрей, ты где? — окликнул его Рудаков.

— Здесь, товарищ генерал! — отозвался тот из аппаратной и через секунду появился на пороге. Поправив сбившийся на сторону галстук, он поздоровался: — Здравия желаю, товарищ генерал-майор!

— Здравствуй! — ответил Рудаков и, пожав ему руку, спросил: — Есть что срочное?