Кто, если не ты? -2 (СИ)

А вспомнить было что! После того, как «эта сволочь» имела наглость позвонить Лене и наболтать ей про их «бурный роман», Карпов был в ярости. Чтобы не наломать дров из-за импульсивности своего характера, позвонил Глухарёву, потом с благодарностью принял к сведению совет Иры Зиминой. Она немного успокоила, охладила его пыл. Но, поговорить с возмутительницей спокойствия он всё-таки решил! Адрес Каваевой Стас знал из её личного дела. С трудом он дождался окончания следующего трудового дня.

Темнело рано. Она шла не спеша, помахивая сумочкой, напевая какую-то песенку, слегка пошатываясь - была немного пьяна, в руке держала банку с коктейлем, прикладываясь к ней время от времени. Неожиданно темная фигура возникла перед ней.

-Привет, красавица! Поговорим? – хрипловатый голос был грубее, чем обычно. Однако, Диана узнала его безошибочно! Поэтому нисколько не испугалась. Наоборот, сделала удивлённые глаза и спросила:

-Станислав Михайлович? Вот так встреча! Не ожидала, честно говоря. Неужели мой обожаемый начальник решил снизойти до меня?

Мужчина подошел к ней, забрал жестяную банку из её руки, отшвырнул прочь. Банка с металлическим звуком, расплескав остатки содержимого, покатилась по асфальту, остановилась в нескольких метрах от них. Диана с сожалением проводила её глазами, посмотрела на Карпова:

-И о чём мы с тобой будем говорить, Стасик? Может быть, просто займемся делом? – жеманно улыбнулась, протянула руку, попыталась обнять его за шею.

Карпов ухватил её за рукав, с трудом сдерживая гнев:

-Ты дурочку-то из себя не строй! Прекрасно знаешь, о чём будет разговор!

-Понятия не имею! – Диана возмущенно фыркнула, дернула локтем, освобождая рукав.

========== Часть 263 ==========

Стас, свирепея, яростно притиснул её к обшарпанной кирпичной стене, его левая рука вцепилась в её горло. Было больно, но Диана продолжала смотреть на Карпова. Теперь уже с нескрываемым желанием. Он с трудом сдерживался, ему так хотелось ударить эту похотливую сучку. Глубоко вдохнул, чтобы хоть немного успокоиться. Вместо этого почувствовал запах её дорогих духов. Приторно-сладкий, чуть терпкий запах. Так пахли многие женщины, которых он хотел и брал раньше, когда ещё не был знаком с Леной. В мозгу промелькнуло: «Может действительно, тупо - по-кобелиному, оттрахать её? Тогда, может быть, она успокоится? Вот именно: может быть. А скорее всего, наоборот, оборзеет! Будет требовать ещё больше. Подумает, что одолела Карпова. Ну, уж нет, не выйдет!»

Лена, его милая и родная! Как он только мог ( даже на секунду!) допустить такую крамольную мысль?! Предать её? Тогда, в случае с Полиной, телом он изменял ей не раз, душой – ни разу! Но они ведь тогда ещё не были женаты! С тех пор ни-ни! Иначе небеса, что свели их вместе, отвернутся от него, и он потеряет своё счастье. Свою единственно любимую и желанную.

Стас втянул ноздрями вечерний холодный воздух. Блин, как же одуряюще пахнут Дианкины духи! Когда-то давно этот запах возбуждал в нем желание. Теперь же он вызвал совсем другую реакцию: рвотный рефлекс. Дурнота подступила к горлу. Карпов слегка отстранился, держа Диану на расстоянии вытянутой руки, продолжая сжимать её шею. Призвал все свои душевные силы и рассудок, чтобы не нажать чуточку сильнее.

Однажды так уже было. Тогда он не смог сдержаться. Тогда была ненависть.

Ненависть. Она разъедает изнутри своей чернотой, давит на тебя со страшной силой, гасит все твои здравые мысли и ещё оставшиеся чувства, отчего душа каменеет. Сжигает в пепел и одновременно студит сердце, превращая его в бесформенный почерневший кусок льда.

Тогда он ненавидел. Ненавидел ТАК сильно, что смог убить. Ему казалось, что именно тот человек (вернее то, что ещё считалось человеком) и есть причина несчастий его семьи. Муж его сестры – Чикилин. Когда-то скромный симпатичный молодой человек, зятем пришедший в их гостеприимный дом, в последствии ставший наркоманом. Он же после подсадивший на иглу Аньку.

Нет, сначала всё было отлично! Будто отдельными цветными фотографиями в памяти: счастливые лица молодых на свадьбе, радостные улыбки у роддома – родился племянник Лёнька. А потом черным негативом – внезапная смерть отца, его похороны. Инфаркт у него случился, когда он узнал, что его дочь стала наркоманкой. А дальше - почти всё в черно-белом цвете: сразу постаревшая мать; квартира Чикилиных, больше похожая на притон наркоманов; брошенные окровавленные шприцы на полу; посреди запущенности и беспорядка - худенькое несчастное личико маленького Лёньки, с отчаянными голодными глазами; сестра Анька в наркотическом угаре, не узнавшая своего брата; перекошенное от глюков, страшное лицо Чикилина, с безумными, ничего не соображающими глазами. Потом темная ночь, улица, такой же глухой переулок, как сейчас. Опять безумное лицо Чикилина, лихорадочно горящие глаза, трясущиеся руки, зуб на зуб не попадает. До сих пор в ушах стук его челюстей и требование: - Стас, ты обещал бабла на дозу!