Кто есть кто

Мажидов пришел на вокзал за два часа до назначенного времени, чтобы убедиться, что никто не готовит ему ловушки. Но ничего подозрительного он пока не заметил. Он специально выбрал вокзал в качестве места встречи, так как здесь, в гуще народа, легко было затеряться в случае опасности, но, пожалуй, не стоило называть Курский. Как раз сюда приходят поезда с Кавказа, и в толпе то и дело мелькали гордые смуглые профили земляков, заставляя Мажидова каждый раз вздрагивать и отвлекаться от наблюдения.

Он хотел сначала присмотреться к своей новоявленной дочери и при малейшем сомнении вообще не подходить к ней. Черт с ними, с деньгами, которые он уже отдал этому адвокату. Своя шкура дороже. Если вдруг в ней не окажется отчетливого портретного сходства с ним, Мажидовым, придется ей, пожалуй, еще немного пожить безотцовщиной. Потом, когда удастся осесть где-нибудь в Европе, возможно, он еще вернется к этому вопросу. Наймет пару детективов, организует, желательно вообще без ее ведома, сравнительный тест ДНК, и, если все подтвердится, вывезет дочь с внуком к себе.

Но Вера оказалась похожей на свою бабушку. Черты лица она явно унаследовала от матери, а волосы: темные, жесткие, чуть вьющиеся – его, Мажидова. Он продолжал смотреть издали, пытаясь понять, какая она, его дочь. Что она чувствует, узнав, что ее отец существует в природе и даже довольно состоятельный человек? Но по ее лицу, еще совсем не тронутому морщинками, трудно было что-либо понять. Она явно устала, осунулась, переволновалась, под глазами темные круги, губы поджаты, руки все время в движении.

Наконец, видя, что троице уже надоело ждать и, поглядывая на часы, адвокат поднимается, явно собираясь уходить, Мажидов покинул свой наблюдательный пункт и подошел к ним.

Воронцов облегченно вздохнул и, тронув за рукав свою спутницу, пошел навстречу Мажидову. Зоя обернулась.

– Вера, познакомься, это твой отец, – представил Воронцов.

– Я догадалась. – Она поежилась и слегка передернула плечами, то ли от холода (в здании действительно было довольно прохладно), то ли встреча ее не слишком обрадовала. Во всяком случае, слезы радости не выступили у нее на глазах.

Мажидов хотел обнять ее, хотя бы взять за руку, но, видя, что ей это неприятно, решил не форсировать события. У них еще будет время. Теперь-то он ее от себя не отпустит.

– А это мой… – начал Воронцов, собираясь представить следователя Кулешова, но Мажидов был всецело поглощен разглядыванием дочери и Кулешовым не интересовался.

– Я, наверное, должна вас поблагодарить… – заговорила Зоя. Ей совсем не трудно было строить из себя этакую оскорбленную добродетель, Мажидов ей был по-настоящему неприятен. Она даже поймала себя на мысли, что боится его. Хотя, по логике, это ему стоило бы ее бояться.

– Тебя, девочка, – прервал Мажидов. – Давай сразу на «ты», хорошо?

– Хорошо, те-бя, – с трудом выдавила Зоя, – за чудесное избавление…

– Ты мне ничего не должна.

– Все хорошо, что хорошо кончается, – вклинился Воронцов. – Как видите, я выполнил свое обещание, Вера на свободе, и нам осталось уладить последние формальности…

– Да-да, конечно. – Мажидов извлек из кармана куртки толстый коричневый бумажный конверт. – Я забираю дочь, и мы сегодня же уезжаем.

– Куда это? – довольно язвительно поинтересовалась Зоя.

– Это невозможно, – поддержал ее Воронцов. – Обвинения все еще не сняты. Она дала подписку о невыезде, и я все еще несу за нее ответственность.

– Теперь это мое дело, – отрезал Мажидов.

– Ошибаетесь! – не отступал Воронцов.

– Может, и мое мнение кого-то интересует?! – взвилась Зоя. – Я никуда не поеду.

– Я бы вам посоветовал отправиться сейчас домой, поговорить, может, пожить вместе некоторое время, – примирительно сказал Воронцов, пухлый конверт с гонораром Мажидов все еще сжимал в руке, а бурное развитие беседы не сулило ничего хорошего. Мажидов еще, чего доброго, психанет и отчалит вместе с деньгами. – Вы ведь не знаете совсем друг друга.

Мажидов почувствовал опасность, как сверхточный прибор, регистрирующий подземные толчки на другом краю земли – по неуловимым колебаниям почвы. То ли как-то по-особенному хлопнула дверца машины где-то за стенами вокзала, то ли зашагал кто-то от стоянки к зданию необычной походкой, совсем не так, как ходят люди в Москве. Может, он вычленил из общего гула обрывки знакомых чеченских интонаций. Не дожидаясь подтверждения либо опровержения своих подозрений, он схватил Зою за руку и поволок к входу в метро. Пробежав шагов десять, Мажидов вспомнил о приличиях и, обернувшись к покинутым собеседникам, махнул рукой, в которой все еще держал конверт:

– Бегите!

– Стойте! Куда? – Кулешов с Воронцовым-Гордеевым, не обладавшие чеченской сверхчувствительностью, недоуменно оглядывались, не находя причин для бегства.

– Давай за ними! – скомандовал наконец Воронцов. – Этот абрек раздумал раскошеливаться.