Но ведь можно было просто устроить диверсию, взорвать рельсы! Справедливости ради скажем, что ЦК эсеров пытается это сделать. И поручает жизненно важное дело… некоей рабочей дружине А. Н. Пе–терсона. Дружинники закладывают динамитные шашки, но когда на следующий день приходят для осуществления взрыва, то попадают в засаду. Более никаких попыток остановить сообщение между Питером и Москвой не делается.
Вот из таких мелочей и складывается полное ощущение, что никто пресненских боевиков к победе вести не собирался. Вспомним, что и решительный адмирал Дубасов появился в Москве по чистой ?слу–чайности» прямо накануне событий, а так же «случайно» эсеры не предотвратили переброску семеновского полка. А единственным вокзалом, который восставшие не захватили, был как раз Николаевский! Командир дружины эсер В. В. Мазурин даже предложил взять его силами своих боевиков. Но, как пишет один исследователь, «не встретил должной поддержки»…
Поначалу в незнакомом городе семеновцы немного стушевались. Не совсем было понятно, до какой степени можно применять силу. Ответом на все вопросы стал телефонный разговор командира семеновцев генерал–майора Г. А. Мина и министра внутренних дел П. Н. Дурново:
И это говорит та самая власть, которая не могла закрыть несколько газет? Которая демонстрировала беспомощность и благодушие на протяжении всей смуты? С чего же такие изменения? Понятно, что страна на краю пропасти, и дальше миндальничать уже нельзя. Но ведь этого тоже можно не понимать! А власть четко ликвидирует угрозу, на таком уровне ей этого никогда еще делать не удавалось. Обыски и аресты проходят в Петербурге. Всего за два дня– 7 и 8 декабря, к примеру, было произведено 350 обысков! Взяты три динамитные лаборатории, почти 500 бомб, масса оружия. На следующий день– еще 400 обысков и задержаний. Среди многих других отправляется на нары и начальник эсеровской боевой дружины Александро–Невского района Петербурга молодой Александр Федорович Керенский…. Генерал–майор Г. А. Мин, командир