Кто финансирует развал России? От декабристов до моджахедов

Сразу после принятия организационных решений ситуацию внутри страны начинают активно раскачивать. Повод — первомайские манифестации. Сценарий уже опробованный в январские дни: в стянутые для предотвращения беспорядков войска и полицию кто–то из толпы стреляет. Ответный огонь ведет к многочисленным жертвам. «Первомайские демонстрации в ряде мест сопровождались столкновениями с полицией и войсками. В Варшаве в результате расстрела демонстрации было несколько сот убитых и раненых», — писал об этом сталинский «Краткий курс истории ВКП(б)».

Пока революционеры готовились закупать вооружение, в феврале—марте 1905 г. произошло еще одно неудачное для нас Мукден–ское сражение. Опять поражение, снова отступление, но катастрофы, разгрома по–прежнему нет. А вот 14–15 мая 1905 г. наступает один из черных дней русского флота: в Цусимском сражении уничтожена наша Балтийская эскадра. Каков результат? Неожиданный! 18 мая 1905 г. правительство Японии снова обращается к президенту США Теодору Рузвельту с просьбой о посредничестве в деле заключения мира с Россией! Даже на волне огромного успеха Япония понимает, что войну с Россией ей не выиграть. Потому надо идти на мировую. Выгоднее всего это сделать сейчас, когда успехи японского оружия наиболее велики. 27мая 1905 г. президент США предлагает правительству России организовать мирные переговоры между Петербургом и Токио.

Вопрос серьезный. Царь должен обдумать это предложение. А чтобы ему было легче думать, начинается стачка иваново–вознесенских рабочих. Ее начало — 12 мая 1905 г., накануне выступления американского президента с предложениями о мире! Бастовать рабочие будут долго — 72 дня. Интересное это было мероприятие: как и начало стачки, так и ее конец удивительно совпадали с ключевыми датами русско–японских взаимоотношений…

Однако бастующих ткачей мало — всю первую половину июня Николай 11 на переговоры согласия не дает. Тогда у него появляется новая, еще более серьезная головная боль. В крупном промышленном центре Польши, городе Лодзи, улицы покрываются десятками баррикад и три дня (9–11 июня) там идут упорные уличные бои. Какое решение вы примете в такой обстановке на месте Николая II? Еще думаете, никак не решиться дать добро на переговоры? Тогда поставим вопрос иначе: какую обстановку внутри России вы попытаетесь создать руками своих революционных подопечных, если вам нужно именно такое решение русского самодержца?

И вот, пожалуйста, в том же самом месяце, словно по команде, вспыхивают военные бунты. 14 июня 1905 г. начинается восстание на броненосце «Потемкин» и следуют одесские беспорядки, революционные сепаратисты пытаются создать и отделить от России Южно–Русскую республику. Как думается, Ваше Величество?

Думаю, вы дадите согласие на начало переговоров. Русский император тоже склонился к такому решению, вероятнее всего, сразу после мятежа потемкинцев, 16–18 июня, потому что 20 июня 1905 г. министр иностранных дел Японии барон Комура Дзютаро уже был назначен уполномоченным по ведению переговоров с Россией. Затем в Петербурге решают, кто же поедет представлять Российскую империю. 6 июля 1905 г. граф Витте, глава русской делегации, отправляется на переговоры в США. Ну а поскольку факт начала переговоров уже сомнений не вызывал, то 23 июля 1905 г. заканчивается и ивано–воз–несенская стачка…

Мирная конференция по выработке условий мира между Россией и Японией при посредничестве президента США начала свою работу 9 августа 1905 г.

Японская делегация выставила требования «по максимуму»:

— признание «свободы действий» Японии в Корее;

— вывод русских войск из Манчжурии (Китай);

— передача Японии Ляодунского полуострова и порта Порт–Артур и острова Сахалин.

Кроме того, Россия должна уплатить контрибуцию, отдать Японии все русские корабли, интернированные во время войны в нейтральных портах, и даже предоставить ей рыболовные концессии в территориальных водах России! Японцы настроены так решительно вовсе не из–за своих военных успехов. «Президент (США. — Н. С.) полностью принял сторону Японии и в ходе переговоров в Портсмуте и порой был более японцем, чем сами японцы», — указывает в мемуарах А. Ф. Керенский, которого сложно заподозрить в симпатиях к царским дипломатам.

С. Ю. Витте