Кто я?

Обратная дорога была куда спокойней, если не считать того факта, что на Краковском вокзале у меня вытащили кошелёк, в котором была довольно приличная сумма денег. Правда незадолго до этого, я прислушалась к себе и отложила большую часть денег в дорожную сумку, поэтому, позволив себе немного порасстраиваться, я вскоре воспряла духом и решила, что приехав в Новосибирск, просто куплю себе точно такой же и дело с концом.

Приземлившись и выйдя из самолёта, я обнаружила, что меня встречает грустный осенний дождь, который зарядил ещё два дня назад и до сих пор никак не может успокоиться. Сев в маршрутку, я направилась домой.

26

Определившись с ключевыми требованиями, которые я могла предъявить своей предполагаемой работе, я разместила резюме на местном сайте работодателей и работоискателей, а также, ежедневно просматривая новые вакансии, отправляла его на указанные электронные адреса.

После нескольких собеседований я уяснила, что найти работу с необходимой мне зарплатой не представляется возможным. Мой аргумент, касающийся необходимости оплачивать жильё, тут же разбивался уточняющими вопросами, и когда собеседник узнавал, что в городе у меня живут родители и что в принципе отдельное жильё – это лишь моя прихоть, они отвергали мою просьбу и дальше разговор мог продолжаться только на условиях дающей стороны.

Конечно же, я понимала, что не смогу объяснить людям всю невозможность моей жизни с родителями. Что я могла им сказать? Что мне там не хватает воздуха, что я задыхаюсь от условностей и никому не нужных, бессмысленных расспросов, что моему ребёнку нужно личное пространство, что я люблю ходить голой?

Я лишь молча слушала их предложения, иногда советы, очень редко кто-то мог дать ценные рекомендации.

Тогда же в один из выходных дней, гуляя с Машей и по обыкновению о чём-то задумавшись, я вдруг заметила, как какой-то парень, идущий мне навстречу, вдруг притормаживает и протягивает ко мне руку, чтобы остановить. В прохожем я узнала Сашу, которого за безграмотную писанину в прошлом году отправила к учебникам.

– Привет, Милая! Как поживаешь?

– Замечательно.

Он сиял. Я, как это ни странно, тоже была очень рада его видеть и, узнав, куда мы направляемся, он напросился нас проводить. Втроём мы дошли до остановки и сели в автобус. Большую часть пути он молчал, просто молчал и улыбался, взяв меня за руку. Доехав до родительского дома и выйдя из автобуса, мы немного постояли у подъезда: я торопилась попрощаться, а он торопился узнать, можно ли ему как-нибудь мне позвонить. Получив разрешение, он ушёл. Так возобновилось наше странное, рваное, но очень ласковое и тёплое общение.

Уходя от меня в очередной раз, он постоянно мне что-то обещал. Иногда создавалось такое впечатление, что ему было неважно, что именно он обещает: забрать ли меня после работы или заехать как-нибудь выпить чаю. Ему было важно, чтобы я его не забывала. Эти обещания, как звонкий ручеёк, со временем начали попадать в моё сердце и задерживаться там, заставляя меня волей-неволей вспоминать его образ. Он же к своим словам относился по принципу, озвученному ещё Тарасом Бульбой: я тебя породил, я тебя и убью. Обещаний своих он никогда не выполнял и его следующий визит почти всегда был более чем внезапным.

Откуда он приходил и куда он уходил, я не знала, да и не интересно мне это было. Как правило, он заезжал часа на два, после чего стремительно куда-то исчезал. Пару раз он приезжал уже поздно вечером, но ни разу не остался до утра – среди ночи за ним обязательно кто-то приезжал. При следующей встрече он извинялся, замаливал свои брошенные на ветер обещания и давал новые, и, как ни старалась я объяснять, что мне всё равно, где он и с кем проводит своё время, и что лучше бы он вовсе молчал, бывая у меня, очередные заверения были уже готовы.