Кто Я?

– Похоже, до амнезии ты изучал множество дисциплин в течение длительного времени, или прошёл интенсивный курс наиболее важных из них, – предположила София, между делом прислушиваясь к природе. – Все твои движения, реакция, это универсальные навыки, и при амнезии они не стираются, как, к примеру, эмоциональное воспоминание о том, как ты на своём дне рождении занимался сексом с девушкой на стиральной машинке, а потом на следующий день она променяла тебя на другого. Память на события и факты из личной жизни могут на неопределенное время уйти глубоко в подсознание, но память о механических действиях, их последовательности и общих интеллектуальных знаниях не сотрется никогда.

– Неужели я это всё осваивал и изучал? – дивился Сокольский сам себе, и тому, как на уровне сознания выплывали новые данные и профессиональные знания.

После того как они собрали оружие, и София одела на себя тёмно-синие короткие джинсовые шорты и чёрную, местами порванную футболку, оба отметили, как солнце начало сбавлять мощь своего обогрева и стало по-черепашьи медленно клониться к горизонту.

Где-то очень далеко на горизонте, где каждый день сходились две стихии, внезапно стали формироваться тучи. Через некоторое время оттуда доносились едва слышные раскаты грома. Ветер, охлаждающим массивом, шедший с океана, начал усиливаться, а солнце подкрасило набегавшие редкие облака алым цветом. До истинного заката оставалось ещё несколько часов, и София, вспомнив многочисленные уроки и тренировки по выживанию в экстремальных климатических условиях, смотря на горизонт, и отмечая про себя факторы погоды, повернулась к Александру.

Сокольский тем временем собирал сухой хворост и кору от пальм для костра, складывая всё это в кучу, сооружая будущее место обогрева около склонившейся к песку пальме.

– Я тут определила… – сказала София, походя к юноше и глядя на то, как он разводит костёр, параллельно начав внимать её словам, – судя по растениям, некоторым знакомым мне видам, судя по запаху и вкусу морской воды, – София при данном умозаключении улыбнулась и продолжила, – и по тому, как заходит солнце, и как оно стояло днём в зените… в общем, мы с тобой в тропиках Индийского или Тихого океана. Не Атлантический точно!

– Это плохо? – спросила Сокольский, почесав щёку, подкидывая к разгоравшемуся маленькому пламени сухую кору пальмы.

– Ещё когда я разыгрывала полубредовое состояние в вертолете, я посчитала кое-что. Получается, что мы взлетели с острова, и нам развязали глаза после часа пребывания в воздухе, потом мы летели ещё приблизительно пару часов. Куда – неизвестно…. Судя по падению вертолёта и расположению побережья этого острова относительно солнца, летели мы с юго-запада.

– Вдалеке от большого острова я приметил гряду мелких островов и атоллы, – добавил Александр и, посмотрев на горизонт, подкрашенный с одной стороны первыми зачатками заката, а с другой стороны набегавшими вдалеке тучами, указал пальцем за спину, – где-то там.

– Да, местная группа… чёрт, зачем же нас перевезли сюда… – выдала слух София, задумавшись, и прищурив карие глаза.

Сдвинув брови домиком и слегка сощурив глаза, она окинула видимую линию горизонта, всё ещё чувствуя под ногами тёплый песок безмятежного побережья. От слегка усилившихся порывов ветра пальмы начали шелестеть раскидистыми листьями чуть громче, и казалось, они перешептываются друг с другом, наблюдают за двумя незваными гостями. София чувствовала, хоть это и вызывало долю скептицизма в её мозгу, но эти пальмы, этот воздух и вся обстановка хотели им что-то сказать, поделиться историей и возможно уберечь от неверных шагов на этом таинственном острове.

Между тем, глядя на девственную красоту природы тропического климата, София не могла не отметить того, что она уже очень давно хотела выбраться на уединенный остров, побродить по побережью, беззаботно вглядываться вдаль горизонта и считать медленно плывущие по голубому небу белые облака. И сейчас, какофония природных звуков убаюкивала своим красивым созвучием, она словно входила в резонанс с импульсами головного мозга и вводила его в лёгкий транс, погружая воспалённое бедами сознание в умиротворение.

Размышления Софии прервал Александр.

Он подошел к ней, встал рядом, посмотрел её загорелое лицо, подкрашенное бронзой закатом на горизонте, на её растрепанные вьющиеся чёрные волосы.

Сокольский в очередной раз отметил про себя красоту этой особы, и вдохнув глубоко свежий бриз, тихо проговорил, – у меня ещё вот какой вопрос для рассуждений…

Александр на мгновения прервался, любуясь, как и София, красотой заходящего солнца. Солнцем, которое отдавало миру людей последние тёплые лучи в этот тень. Вдалеке океан взыграл сильнее, чем прежде, и волны, доносимые до побережья ветрами, накатывали с большей активностью, разбиваясь о песчаное побережье, при этом вливая в воздух больше брызг, оседавших мелкими капельками на песке и нагретой коже.