Кто Я?

Дальше на рисунке появилась ещё одна коробка, чуть больше первой. Следующий рисунок показал то, что было в этой коробке, а объект занял положение рядом с Пегасом на пляже, на которого смотрели вожди и местные жители. София по положению рисунка понимала, что смотрело племя на большую по размеру колесницу. Дальше на другом рисунке у побережья появился большой прямоугольный ящик, больше второго. Ещё один рисунок на каменном идоле и содержимое очередного ящика заняло место в колеснице, рядом с Пегасом на песчаном побережье, среди собрания местной элиты и прибывших морем высоких пришельцев. Это была скульптура большого мускулистого человека с длинным трезубцем в руке. Мастер, наносивший рисунок на камне постарался передать то восхищение, которое овладело им при видении картины живыми глазами»

– Это же?! – проговорила едва слышно София, пытаясь увязать картинки на идоле со своим знанием древней истории и мифов, – не может быть!

– Почему? – ответил Сокольский, и подойдя к Софии ткнул пальцем в отдельно прорисованное изображение скульптуры в колеснице, – насколько мне не изменяет моя ломанная память, это изображение Посейдона, бога морей. Светиться он потому что, наверное, выполнен из орихалка.

– Подожди… – начала быстро соображать София, встав на ноги потому, что к следующему повествованию рисунков уже можно было присматриваться склонившись, – орихалк ведь мифический металл. В состав, если мне не изменяет память, входили серебро, медь, золото, сталь и еще какой-то металл…

София задумалась ещё глубже, блуждая по собственным знаниям. Мысли запутались и ощутив прилив удивления, она посмотрела на юношу, и прошептала, – не хочешь ли ты сказать, что эти люди, приплывшие к туземцам, – Атланты?

– Я всего лишь предполагаю, – улыбнулся Сокольский и ткнул пальцем в следующее изображение и провел пальцем по ряду.

На последующих рисунках были изображены различные последовательные события. Эллипсовидных транспортных средств, отходящих от кораблей на горизонте, становилось всё больше у побережья. Больше становилось и рослых иноземцев, больше коробок, некоторые были сокрыты, некоторые открывались и являли миру туземцев свои формы. То огромные кувшины, статуи, ящики с предметами обихода прибывших. Уже собралось скопище коробок, и одна открытая из них содержала то ли книги, то ли свитки. София, смотря на всё большее количество высеченных в камне рисунков, восхищалась резьбой мастера и тем, как он сумел доподлинно и детально изложить информацию и ход событий на обычном камне, не прибегая к словам.

– Если хочешь сказать слово красивая женская фигура, но не можешь – нарисуй её! – пронеслось у Софии в голове умозаключение Сокольского. И право, резчик по камню, наверное, превзошёл самого себя.

Агент всё дальше вглядывалась в череду событий.

Лодки продолжали прибывать, на горизонте появились другие футуристические корабли, больше похожие на гладкие эллипсы, усеченные наполовину, и их стало больше. Количество груза возрастало, но те, что присутствовали на других рисунках, исчезали с местными людьми и пришельцами совместно несущими или тянущими на полозьях ящики в сторону пальмовой рощи.

Дальше рисунок был огромным, и потребовал целый ряд в длину и почти три ряда в ширину. На нем были высечены почти все пришельцы, и многие из местных, кто, по-видимому, удостоился чести принимать гостей. На следующем рисунке, все те, кто прибыл, погрузились в лодки и олицетворяли вереницу из лодок, тянущуюся от побережья к большим кораблям. Другой рисунок был предпоследним. На нём была изображена последняя отплывающая лодка к горизонту с кораблями бездвижно дрейфующими на нём, и восемь пар иноземцев с детьми, как изобразил автор и как показалось Софии. Они, оставшись на острове, провожали своих собратьев взглядом и поднятыми к небесам руками. Ну а дальше, держась за руки, они так же вереницей парами двинулись в пальмовую рощу, уходя с опустевшего побережья. С горизонта исчезли и лодки, и большие корабли. Лишь солнце и луна, изображенные рядом висели на горизонте. Дальше пошла другая череда мелких рисунков, обозначавших строительство здания с местными жителями, которыми командовали оставшиеся рослые иноземцы. После следовала процессия погрузки ящиков в помещения центрального храма. Последовательность рисунков закончилась тем, что изображала человеческий череп с пустыми глазницами, лишенными жизни. Это был конец повествования.

София, поморгав некоторое время и переваривая высеченную на камне историю, окинула исполинский идол ещё раз. Встряхнув головой, она посмотрела на Сокольского, ожидая, что он, может быть, дополнит её складывающиеся в общую мозаику соображения.

– Выходит, они приплыли откуда-то издалека. Затем сложили здесь свои ценности и уплыли, оставив потомков, точнее тех, кто сохранит их наследие и род? – подытожила София, глядя на юношу. Тот с самым обычным выражением лица поедал кокосовую мякоть и поглаживал пантеру, сидевшую рядом с ним.