Кто я?

Лиззи и боялась за подругу, и завидовала ей. Она тоже мечтала о свободе, но как только задумывалась о ней, то впадала в какой-то панический ступор. Можно ли вот так, как Хлоя? Многие так живут, и ничего. Клуб, который она посещала, был закрытым, нужно было сказать кодовое слово, и только тогда пройти. Хлоя всегда знала кодовые слова, она везде проходила, и Лиззи уже перестала удивляться этому.

Как-то Хлоя сказала, что в этом клубе одни бессценарные, те, кого так и не вызвали в министерство, и сами они не идут, и письма им не приходят. Многие были нелегалы, так звали тех, кто постоянно менял место жительства, чтобы убежать от письма. Они и документы себе умудрялись менять. Как-то раз в клубе была облава, нескольких выловили, сценарии их были совсем незавидные. Но тех, кто хотел свободы, становилось все больше, и клуб этот не раз менял свое положение, потому в него и пускали только через пароль. Мало ли что.

Лиззи сидела в опустевшей комнате, она не любила быть одна. Можно было тоже пуститься в загул, но она не могла себе это позволить. Лиззи решила ждать замужества. В сценарии написано, что она познакомится с мужем за год до женитьбы – значит, в тридцать один. Еще одиннадцать лет.

«И все эти одиннадцать лет ты будешь старой девой?» – как-то спросила Хлоя.

А почему бы и нет, думала Лиззи, если так написано, значит, так и должно быть. Интересно, ее будущий муж уже получил письмо?

– Ты думаешь, он будет ждать тебя одиннадцать лет? – Лиззи слушала голос Хлои, будто та стояла перед ней. – Черта с два! Он небось уже ходит по бабам и мечтает нагуляться вдоволь, прежде чем окольцевать себя.

– А может, и будет!

Лиззи еще долго говорила с пустотой. А потом уснула в обнимку с книгой.

Ей снилась глубокая бесконечная темнота, она стояла в ней, сжимая исколотую куклу, и не знала, куда смотреть, потому что, куда бы она ни смотрела, все было непроглядно. Вдруг что-то скрипнуло у нее над головой, звуки наполнили пространство, огромный прожектор осветил ее. Лиззи стояла на сцене в белом с люрексом платье, в лакированных вечерних туфлях на высоком каблуке. Кукла в ее руках превратилась в наградную статуэтку, волнение стало радостным, и вся она светилась от счастья.

Лиззи проснулась в полчетвертого утра, когда Хлоя выронила ключи и те разбудили полдома.

– Прости, – сказала Хлоя, снимая через голову платье.

Она была такая живая и возбужденная, что казалось, жила не в этом, а в каком-то другом мире. От нее уже не так пахло духами, Хлоя пахла другим, чужим запахом. На ее шее красовались два засоса, багровый и чуть розовый.

– Вот засранец, – сказала Хлоя, смотря в зеркало, – теперь свитер носить.

Лиззи включила ночник.

– А ты так и провела здесь всю ночь? – спросила подруга.

– Я же спала, – щурилась Лиззи.

– Я же спала, – передразнила Хлоя. – Ты так всю жизнь проспишь. Артур говорит, что они не могут красть наши жизни, не могут, Лиззи.

Артур – это, наверное, очередной временный парень, поняла Лиззи, сколько их уже было.

– Никто у нас ничего не крадет, – ответила она и сама же в том засомневалась.

– Лиззи, милая Лиззи, – села на кровать голая Хлоя, – давай кого-нибудь тебе найдем. Хоть узнаешь, что это…

– Я буду мужа ждать, – отвернулась Лиззи.

– Хорошо, раз ты так хочешь, давай найдем тебе его!

– Кого?

– Твоего мужа.

– А как? – подскочила Лиззи. – У меня только его имя есть – Марк.

– Марк, – повторила Хлоя, – ну хорошо… У меня есть друг, он хакер и может найти любой нужный сценарий. Он взламывает архивные системы министерства.

– Ой нет, – испугалась Лиззи, – это же незаконно…

– Ты хоть увидишь его. Мы подстроим свидание. Хочешь увидеть мужа или нет?

4 глава

Энджела Вуд очнулась от боли. Все тело затекло. Отдернула руку. Веревка. Ее связали по рукам и ногам. Она в каком-то помещении. Пол – холодный, каменный, а стены… Она не видела стен, она вообще не видела ничего. Глубокая темнота поглотила и стены, и все, что могло ее окружать. Энджела зажмурилась и тут же открыла глаза. Закусила губу до боли – и все равно не проснулась. Тупая боль отдавала в виске – похоже, ее избили. Она не помнила ничего. Даже своего имени. Как же режут веревки, они такие жесткие, будто сплетены из тысячи металлических нитей. Как она попала сюда? И куда она попала?

Она попробовала пошевелить ногами. На ней были штаны, плотные джинсы, через них не ощущались веревки, они не резали кожу, как на руках. Энджела могла шевелить ногами, сгибать и разгибать колени, раскачивать себя. Она облокотилась назад, но чуть не упала, стены еще не было, она может быть и в центре комнаты.

– Эй! – крикнула она.

Крик был заглушенный, ни малейшего эха. Помещение не могло быть большим. Где же стена? Энджела продвигалась назад и скоро уперлась в такую же холодную шершавую стену, такую же, как и пол. Теперь сидеть было намного легче, ее затекшую спину и больную голову поддерживала стена.

– Кто я? – спросила она себя.

– А ты не помнишь? – ответил ей внутренний голос.

– Нет…

– Ты не помнишь, что сделала?

Энджела вдруг поняла, что ее внутренний голос – мужской, а может быть, и вовсе не ее.