Кто я? (СИ)

Именно этот факт его и смутил. Не вид девушки, не её попытки избавиться от содержимого желудка, не нелепость встречи, а признание в том, что он, Тимофей, не помнит о себе ничего кроме имени.

Чтобы сгладить неловкость момента, задал тот же самый вопрос:

- А ты кто?

- Мария! – нервно выкрикнула девушка и растерялась.

Растерянность хорошо читалась по выражению лица, которое изменилось с испуганного на задумчивое. Словно Мария пыталась вспомнить о себе ещё какие-нибудь подробности, но не могла и это повергло её в новый шок, теперь уже не связанный с появлением Тимофея.

- Просто Мария, - хохотнула она и Тимофей сообразил, что девушка близка к истерике.

Парень не был психологом, но каким-то образом понял, что женская истерика гораздо опаснее и более непредсказуемое явление, чем открытая агрессия. Необходимо срочно сменить тему, иначе придётся долго и безуспешно утешать рыдающую неврастеничку.

- Нам пора идти, Просто Мария, - сказал он и, отбросив бесполезную ветку, поманил за собой.

- Куда идти? – девушка ещё крепче вцепилась в дерево, но отрешённость на лице сменилась чувством опасности и её мысли, сменив направление, устремились в иное русло.

Теперь она боялась Тимофея и предполагала, что он пытается заманить её в своё логово и там… Чего там? Изнасиловать? Съесть? Пытать, чтобы выяснить, кто подослал её к нему? Чтобы разобраться в обилии страхов, Марии пришлось приложить максимум усилий, но мозг не выдержал напряжения и она, закатив зрачки под веки, упала в обморок. Вернее, медленно сползла по стволу, который до этого крепко обнимала.

Тимофей ругнулся, сплюнул и подойдя к девушке, попытался разжать объятия. Не без труда, но это удалось. После, подхватив Марию на руки, перенёс с сосновых иголок на ковёр выгоревшей травы, окружающий колючий куст с засыхающими прошлогодними ягодами и уложил на спину, поддерживая голову на весу. Почему-то он был уверен, что нельзя позволить голове запрокинуться навзничь.

Он бы снял и подложил куртку, но таковой не имелось. На себе он определил только комбинезон со множеством карманов, под которым чувствовалось нижнее бельё, да ботинки с высокими голенищами. На Марии имелся короткий блейзер, столь яркого оттенка алого, что натолкнуло Тимофея на предположение о её профессии. Под ним приталенная маечка на узких бретельках. Можно было снять его, но реакцию внезапно очнувшейся девушки, он не брался предсказать.

Расшнуровывать ботинок и подкладывать его под голову, показалось неразумным. Поэтому он некоторое время просто поддерживал голову ладонью, внимательно изучая лицо.

Крашеная в платиновую блондинку. Волосы ухоженные, до плеч, зачёсанные на прямой пробор. Лицо красивое, но немного глуповатое. Впрочем, такое и должно быть у блондинки. Что-то в её чертах показалось неуловимо знакомым. То ли она походила на известную актрису, то ли на певичку из девчачьей группы, то ли на модель из рекламы. Промучившись минуту, он отбросил идею идентифицировать свою коллегу по несчастью. Вместо воспоминаний в голове стояла стена сплошного тумана, словно в старом мультике про заблудившегося ёжика.

Минут через пять под веками Марии наметилось движение. Значит обморок прошёл и сознание возвращалось. Девушка издала лёгкий вздох, завершившийся детским причмокиванием и она, повернулась на бок, свернулась в клубочек, подогнув коленки к животу и подложив, сложенные лодочкой ладошки, под щёку.

Необходимость сидеть подле девушки отпала. Видимо, какая-то реакция организма на стресс перевела обморок в глубокий сон. Хорошо это или плохо Тимофей не знал. Решил положиться на природу и, поднявшись, принялся изучать содержимое карманов. Ничего примечательного не нашёл. Ни визитки, ни каких иных документов. Честно говоря, именно идентификация себя волновала его больше всего.

Учитывая, что на нём рабочий комбинезон, попытался определить свою специальность, но и здесь потерпел неудачу. Ни бейджика, ни нашивки над накладными карманами на груди, ни шеврона на предплечье, указывающего хотя бы приблизительно на род деятельности не обнаружил.

В карманах нашлись только перочинный нож с четырьмя складными лезвиями, бензиновая не убиваемая зажигалка, да носовой платок. Чистый, но неоднократно подвергавшийся стирке.

Для работяги вполне обычный набор. Основное лезвие ножа острое, много раз затачиваемое вручную на оселке, от чего лезвие изменило первоначальный вид. Остальные вставки как же часто использовались. Это легко определить по насечкам и сколам на металле. Особенно позабавила открывалка. Он несомненно знал, как ею пользоваться, но для крышек пивных бутылок в его время применяли совсем другое приспособление. В виде полукольца с язычком. Кто-то когда-то ему объяснял, что «открывашка» - это для крышек, а «открывалка» - это с острым крючком для вскрытия консервных банок.