Кто ищет, тот всегда найдёт. Роман

          Вернулись довольные парни. Мы пометили на моей схеме заснятые маршруты, обсудили порядок съёмки оставшихся. Волчков – молодчина – согласился постаршинствовать, операторы принялись при свете свечи проверять записи записаторов в полевых журналах, а я снова залёг. Слышал сквозь дрёму, как меня накрыли жаркой конской попоной, слышал невнятные разговоры, но участвовать был не в силах. А сон всё не шёл, хотя, после сладкого, это вторая моя слабость. Я спал всегда и везде, где только мог, и столько, сколько позволяли обстановка и обстоятельства. Как-то в институте, окончательно разозлившись на себя, я решил покончить с досадной слабостью – выспаться раз и навсегда. Когда все с утра ушли на лекции, залёг в пустой каморке Красного Уголка, где хранились пока не нужные вдохновляющие красные атрибуты демонстраций и собраний, и затих, пообещав не просыпаться хоть сутки, хоть двое. И надо же – сна ни в одном глазу! Провалявшись так с час, чертыхаясь и чихая от праздничной пыли, я вылез помятой кошкой и почапал тоже на лекции, не сомневаясь, что на какой-нибудь из них обязательно задремлю. Психопатологи знают, что хороший сон – показатель здоровой нервной системы. Я в этом дико сомневаюсь. Мне кажется, что мои нервы легко впадают в спячку от постоянного взвода. Обязательно выясню в больнице и, может быть, если удастся, если создадут условия, поставлю рекорд по продолжительности сна во славу… нашей… великой… Родины…

- 4 -

Уверен, что только-только смежил очи, а меня уже грубо расталкивают, стащили попону, орут, не считаясь ни с раной, ни с чином. Что ни говори, а лучше, когда последний защищён стенами кабинета и смазливой секретаршей. О-хо-хо! Дожить бы! Не больно-то и охота.

          В распахнутую половину входного полога палатки вливается, крадучись по полу, препротивный холодный воздух. Туман, заглядывая, клубится, не решаясь вступить в тёплое нутро, и довольно светло в проснувшемся таёжном мире. Неужто утро? Чего ж не разбудили? Сами, небось, уже собрались. И вправду: Волчков, всунувши внутрь голову, повязанную платком по-пиратски, сообщил, что уходят, и мудро посоветовал напоследок:

          - Выздоравливай.

          - Ладно, - вяло пообещал я, не представляя, что делать. Хуже нет, как быть вышвырнутым из накатанной колеи, даже если она с колдобинами и грязью. Решил пока собрать манатки – здесь они больше не понадобятся. Большую часть оставлю ребятам: фонарик, запасные батарейки, две свечи, мыло, журнальное старьё, конечно, шортики и, вроде бы, больше нечего. На выброс: остатки кед – поеду в кирзачах, полотенце, которым вытирал одновременно и лицо, и ноги, и тело, и миску, и ... в общем, выкидываю. Одни трусы с майкой – тоже. Ничего и не остаётся. Оно и лучше. Барахолку прервал Кравчук:

          - Готов? Через полчаса в путь.

          Последние полчаса нынешнего, первого и неудачного, полевого сезона. Нестерпимо захотелось остаться. Может, заживёт нога и так? Попробовал посгибать в колене и завыл. Нет, не заживёт, подлюга.

          Через полчаса наш санитарный караван был готов. Впереди, естественно, караван-баши, т.е., я…

          - Дон Кихот, - съязвила Алевтина, критически оглядев Росинанта и всадника с костылями вместо пики и рюкзаком в связке со спальным мешком вместо щита. Ладно, я – дон, но вы, дорогая моя, не Дульцинея, не тянете на даму сердца, даже на даму живота, даже… Нет, я не должен попусту растрачивать драгоценную нервную энергию перед трудной неизведанной дорогой. Вспомнил, как я лихо усаживался на скакуна.

          Сообразительный Дима, подстёгиваемый желанием скорейшего освобождения от ненужного хлама, предложил поэтапную загрузку. Сначала засёдланного Росинанта подвели к столу и прислонили к торцу боком. Привыкшая ко всему, давно махнувшая на всё хвостом, лошадка не сопротивлялась. Сопротивляться попытался я, но силы оказались неравными. Два бугая, Кравчук и возчик Горюн, подхватили под мышки и поставили на стол. Потом один подпёр аргамака, а второй почти втащил меня в седло. Им ещё повезло, что я не надел доспехи.

          - В седле-то сидел когда-нибудь? – нагло поинтересовался оруженосец.

          Я с высоты утвердительно мотнул головой, опасаясь свалиться:

          - Конечно, только в автомобильном.

          Горюн улыбнулся одними глазами, оценив юмор висельника, и обнадёжил:

          - В этом удобнее.