Кто к нам с мечом? (СИ)

— Спирт… есть… — закивав головой, словно запущенный резким подзатыльником китайский болванчик, выдавил через силу повар.

— Так чего встал столбом? Тащи же его быстрей, пока я здесь все опять не разнес! — рявкнул я, загребая прямо пятерней горсть квашенной капусты и запихивая её себе в рот. — Раффлабифься мне сфофно фуфжно! — хрустя капусткой и стирая рукавом стекающий по подбородку рассол, прошамкал я.

Повар вздрогнул и припустил без оглядки куда-то в сторону обоза, где, видимо и хранил затребованный мной неприкосновенный спиртной запас. А капустка, действительно оказалась недурственной! Повар отсутствовал совсем недолго, я даже прожевать то, что в рот засунул, как следует и не успел, хоть работал челюстями, словно бык, жующий свою бесконечную жвачку. Осторожно поставив на краешек стола бутылку спирта и пустой стеклянный стакан, повар вновь поспешил ретироваться. На этот раз я его даже и не подумал останавливать — пусть себе валит, пока окончательно не обделался.

— Габриэлловна, а ты чего как неродная? — обратился я к старушке, стоявшей все это время рядом со мной, но так и не усевшейся за стол. — Давай со мной по стописят, а? А то одному как-то не по себе — я ж не алкаш какой, да командир с Робкой, как назло, где-то пропали!

— А и давай, борода! — Старушка решительно махнула рукой и уселась за стол напротив меня. — После всего, что пережить довелось, и выпит не грех!

Я вылил на землю чай из металлической слегка мятой кружки и до краев заполнил ее спиртом, после чего плеснул чуть-чуть на донышко в принесенный поваром стакан.

— Водичкой разбавить, Габриэлловна? — поинтересовался я у бабки.

— Вот еще! — фыркнула старуха. — Зачем хороший продукт переводить?

— Вот это по-нашему! — Довольно кивнул я, цепляя своими скрюченными пальцами кружку. — Будем, что ль?

— А тебе не многовато ли, борода? — Оценив величину дозы, которую я собрался одномоментно заглотить, произнесла немка. — Сдохнешь ведь…

— Не дождесси, старая! — усмехнулся я и, слегка стукнув мятым оловянным донышком своей тары о край её стакана с чувством, с толком и расстановкой, а еще и с большим удовольствием медленно втянул в себя по-настоящему горючую жидкость.

Глава 24

Хоть пожилая немка и была особой не особо впечатлительной, но с каждым моим глотком её глаза раскрывались все шире и шире, превращая её в основательно пожившую на свете лупоглазую аниме-девочку. Я же продолжал смаковать эту убойную для простого человека дозу спирта. Но я-то уже им не был — этим простецом, а гребаного Асура, в которого я постепенно превращался, одним стаканом водки не пронять! Уже проверено и неоднократно. И то, что во мне Магии ни на грамм не осталось, на это свойство моего организма ну никак не влияет.

В общем, бабка, открыв рот смотрит, а дедка — просто заливает в себя с преогромным удовольствием грамм триста неразведенного спирта. К слову сказать, ничего необычного в этом не наблюдаю. Да у нас так дохренища народу живет, разве что дозы поменьше за один присест. Хотя, знавал я и таких уникумов, что, не будучи никакими Асурами, запросто могли заложить за воротник и побольше. И такое бы здоровье, да на благо страны…

Спирт, полыхнув в желудке, погнал волной по жилам животворящее тепло и приятно нахлобучил по темечку. Напряжение, продолжающее удерживать меня после битвы с Драмагаром, наконец-то действительно отпустило и я сумел расслабить.

— Уф-ф-ф… Хорошо… — прошептал я едва слышно. — А ты чего тару греешь, Габриэлловна? — прикрикнул я на старушенцию, продолжающую пялиться на меня с приоткрытым ртом. — Аль передумала?

— Силен, разбойник! — Ошеломленно покачала головой пожилая немка и, громко выдохнув, залпом всадила порцию неразведенного спирта. — Ха-а-а! — оторвавшись от стакана, прошипела она обожженным горлом.

Но я успел вовремя подсуетиться, запихнув в её распахнутый морщинистый рот, которым она судорожно всасывала воздух, добрую жменю квашеной капусты. Старуха благодарно кивнула и захрустела капустой.

— Развлекаетесь? — раздался голос командира за моей спиной.

— Обижаешь, командир, — нарочно попенял я Головину на несправедливое замечание, — снимаем мандраж после боя. Наркомовские сто грамм… — по-русски добавил я.

— Как я погляжу, тут не сотня, — усмехнулся Александр Дмитриевич, — тут куда больше!

— Ну, так и я за целую дивизию, а то и за целый корпус отдуваюсь, — и не подумал смущаться я. — Садись, командир, перекусим, пока при памяти.

— Перекусить, это можно, — согласился товарищ оснаб, присаживаясь на лавку рядом со мной. — Что дают? О! Каша и квашеная капуста? — радостно произнес он, заглядывая в мою тарелку.

— Хороша закуска — квашена капустка! — произнес я, слегка плеснув спирта в опустевшую кружку. — Ты тоже прими, Александр Дмитрич, чай в подвале сидючи, тоже перенервничал?

— Было немного, — не стал скрывать командир. — Ведь наше убежище легко могло и в братскую могилу превратиться. Вернее, почти превратилась… — добавил он, поднимая кружку со стола.