Кто как Бог? Или сколько длился день творения

«В Священном Писании этот день изображен как торжественный. Это был первый день мира: в этот день образованы элементы мира, в этот день сотворены ангелы, в этот день из мертвых воскрес Христос, в этот день с небес на апостолов сошел Дух Святой. И в этот день впервые в пустыне дана была манна небесная»[166].

VIII век.

Св. Иоанн Дамаскин.

«От начала дня до начала другого дня – одни сутки, ибо Писание говорит: „и бысть вечер, и бысть утро, день един…“ Он поставил их (светила) во времена, и в знамения, и во дни, и в лета. Ибо при посредстве солнца происходит четыре изменения (времен): и первое – весеннее, ибо во время его Бог сотворил все без изъятия; и на это указывает то обстоятельство, что и доныне произрастание цветов происходит в течении его, которое и есть изменение равноденственное, ибо оно делает и день, и ночь двенадцатичасовыми»[167].

IX век.

Свят. Фотий Константинопольский.

«Создатель, завершив и восуществив природы всего сущего за семь дней, больше не являет творения никакой сущности:

И первозданный свет, который, разливаясь, творил день прежде создания солнца, наводит нас на мысль о том, что Небесное Царствие есть более высокая и божественная, и воистину небесная область, чем рай, ибо этот свет будет служить нуждам тех, кто сподобится обитать там»[168].

X век.

Преп. Симеон Новый Богослов.

«Бог в начале, прежде чем насадил рай и отдал его первозданным, в пять дней устроил землю и что на ней, и небо и что в нем, а в шестой создал Адам и поставил его господином и царем всего видимого творения: Но почему Бог не устроил рая в седьмой день, а насадил его на востоцех уже после того, как кончил всякое другое творение? Потому, что Он, как проведец всяческих, все творение устроил в порядке и благочинном последовании; и семь дней определил, да будут во образ веков, имевших пройти впоследствии, во времени, а рай насадил после тех семи дней, да будет во образ будущего века. Почему же Дух Святый не поставил в счет осьмого дня вместе с семью? Потому, что несообразно было ставить в счет и его вместе с семью, которые, круговращаясь, производят столько и столько недель, годов и веков; но надлежало осьмой день поставить вне семи, так как он не имеет круговращения»[169].

XI век.

Блаженный Феофилакт Болгарский.

«Далее, поскольку человек создан в шестый день, а вкусил от древа в шестый час (ибо это час ядения); то Господь воссозидая человека и врачуя его падение, пригвождается к древу в шестый день и шестый же час»[170].

XIII век.

Преп. Евфимий Зигабен.

«Ты, говорит, Господи, положил, чтобы была тьма, которая наступает по захождении света солнечного, и тьма сделалась ночью; почему и Моисей сказал: и нарек Бог свет днем, а тьму ночью (Быт. 1, 5)»[171].

«Таковыми называет те светила, которые созданы в четвертый день, а светом тот, который создан в первый день»[172].

XIV век.

Крупнейший православный канонист Матфей Властарь свидетельствовал, что и в четырнадцатом веке Церковь хранила тоже благовестие: «Когда Бог приводил мир из небытия в бытие, тогда от первого дня даже до седьмого было точное равноденствие, – ни день, ни ночь не превышали один другую ни на мгновенье: ибо хотя еще в четвертый день новосозданные светила осветили мир, однако им не было повелено поступить движением вперед, как это происходит ныне во Вселенной… Бог не хотел показать нам в начале ничего несовершенного во всем том, что Он сотворил… В день шестой рукою Божией созидается человек, в такое время, когда равноденствие еще оставалось в полной силе, и Луна, стоя прямо против Солнца, обилием своего блеска почти равнялась ему. И не прилично бы было, ни первому человеку быть созданным прежде равноденствия, когда все еще было покрыто мраком, человеку, которого по великому сродству со светом не без основания называется светом… ни светилам умалить приличествующую им красоту, на тот раз, когда они должны были сопровождать долженствующего быть царем твари; кроме сего, и самое время, которое отселе воспринимало свое начало, должно было начать дни и ночи, только лишь созданные, равенством, потому, что равенство по природе первее неравенства, как положение первее отрицания, бытие – лишения; и Бог сим научал, чтобы мы ставили закон равенства, на котором утверждены все добродетели, выше всякого излишества и неравенства. Когда же, после седьмого дня, светила, как бы выпущенные из затвора, начали свое течение, то, по неравномерной скорости движения, тотчас и произошли уклонения»[173].

Свят. Григорий Палама, посвященный в тайны священного безмолвия и черпавший оттуда неизреченные откровения говорит: