Кто — кого?

Теперь вопрос о правильности исходной идеи, заложенной в основу вашего изобретения, решается в значительно более короткие сроки, и если он решен положительно, то тогда остается последний вопрос: «Есть ли практический смысл в изобретении?» Для того чтобы на него ответить, надо построить предлагаемый прибор, машину, автомат. Но решиться на постройку можно только в случае, если в изобретении есть практический смысл. Получается нечто вроде замкнутого круга, из которого эксперты и рецензенты подчас вообще не могут найти выхода.

А там, где торговля идеями распространена так же широко, как торговля товарами, на ниве изобретательства порой подвизаются проходимцы и авантюристы, выдающие чужое за свое, воображаемое за действительное, спекулирующие на самых удивительных «изобретениях» и «открытиях».

Хорошо известно, что после первой мировой войны германский экс-кайзер и генералиссимус Людендорф истратили огромные суммы, финансируя некоего Таузенда, который претендовал на открытие «секрета» алхимиков, якобы дающего простой способ получения золота.

В 1928 году, то есть на пятнадцать лет раньше, чем стала реальностью атомная бомба, уголовный преступник, называвший себя графом Гогенау, выступил на Международной конференции по топливу в Лондоне и объявил, что нашел способ использования внутриатомной энергии. Однако он исчез после того, как его биографией заинтересовался Скотленд-ярд.

Превосходной почвой, питавшей разного рода псевдоизобретателей и просто проходимцев, были «открытия» таинственных источников энергии.

В 1931 году один из таких «открывателей» вызвал целую сенсацию в Берлине, демонстрируя «энергетическое электрополе», под действием которого автомобили движутся без топлива, кролики растут вдвое быстрее, чем обычно. Германские концерны за право пользования этим «изобретением» выплатили «автору» свыше миллиона марок. В действительности же демонстрации этого проходимца перед директорами фирм были не больше чем цирковые фокусы.

В 1944 году уголовный суд Лондона осудил сразу четверых мошенников, организовавших компанию по использованию их «изобретения», благодаря которому двигатели работали без «чего-либо, напоминающего топливо», и пустивших в широкую продажу акции этой компании.

Число подобных примеров можно значительно умножить. Однако, пожалуй, достаточно говорить об ошибках непроизвольных и неизбежных и об «ошибках» умышленных. Раньше или позже их исправляют или разоблачают. А полезные изобретения, построенные на правильных идеях, так или иначе пробивают себе дорогу. Постепенно стихают голоса скептиков, не сумевших поначалу объективно оценить новое и сравнить его со старым, заведомо считавших, что «овчинка не стоит выделки».

А спустя еще некоторое время самое необычное становится привычным и естественным. И только изредка слышатся удивленные возгласы: «Как же люди обходились без спичек? Без стекла? Без электричества?»

В конце прошлого столетия одной из модных тем для фельетонистов служил автомобиль. В самых живых красках, ядовито и остроумно высмеивалась сложность и ненадежность его устройства по сравнению с «обычной» лошадью (разваливающийся на ходу автомобиль — постоянная деталь первых кинокомедий), удивительная «пища», которой он питался («таинственный» газолин вместо привычного овса), необходимость специальных дорог (посчитайте, сколько стоит такая дорога, да и зачем она нужна, когда уже есть железная дорога!). И чем более невежествен в области науки и техники был фельетонист, тем громче звучал его смех. Это можно понять!

Английскому ученому Чарльзу Дарвину принадлежат слова: «…обыкновенно не те, которые знают много, а те, которые знают мало, всего увереннее заявляют, что та или иная задача никогда не будет решена наукой».

Прошло немногим больше полусотни лет, и привычный автомобиль вытеснил с городских улиц и тысячекилометровых шоссе «морально устаревшую» лошадь.

Первые автомобили были буквально произведением технического искусства. Месяцы и годы кропотливого труда, непрерывных поисков конструктивных решений ответственных узлов и деталей, поиски материалов, способов обработки этих материалов — все это требовало каждый раз новых идей и исследований, каждодневного изобретательства.

Такими же произведениями искусства были первая электрическая лампочка и первая нить искусственного волокна, первое стальное перо и первая банка консервов, первые часы и первый радиоприемник.

Но как только становилось ясным, что этот «уникум» имеет право на жизнь, так начиналась работа по созданию машин, способных изготавливать миллионы автомобилей, часов, приемников. Непрерывным потоком текут десятки и сотни миллионов банок консервов и метров ткани, миллиарды спичек и перьев, кирпичей и электролампочек — предметов первой необходимости, без которых немыслима жизнь современного человека, и «мелочей», которыми он привык пользоваться, подчас даже не замечая их.