Кто — кого?

Так мы оказались участниками дискуссии, о которой шла речь в предисловии. Ее главным действующим лицам казалось, что есть доводы, короткие и действенные, как артиллерийский залп, с помощью которых можно в два счета доказать, что человек — это машина, или, наоборот, с полной ясностью убедить, что человек и машина — два противоположных полюса. И на дискуссию они явились во всеоружии. У одних на знамени было начертано: «Машина — система, способная совершать действия, ведущие к определенной цели. Человек в этом смысле является машиной. Будущие кибернетические машины — это, в частности, будущие люди». Тезис выглядел внушительно, хотя чуть длинновато.

Другие использовали не новый, но зато значительно более короткий тезис: «Этого не может быть потому, что не может быть никогда».

Грянул бой, и наивные слушатели, рассчитывавшие почти мгновенно получить ответы на интересующие их вопросы, оказались в густом дыму всевозможных предпосылок, научных определений и технических терминов — красивых и непонятных, как название папирос «Герцеговина Флор».

Дискуссия ужасно затянулась. Слушатели, да и сами участники, постепенно переходили от радостного ожидания к унынию, хотя еще по инерции продолжали выступать, смеяться и аплодировать остроумным аргументам и репликам. Это было как в стишке, который в вольном переводе с английского звучит примерно так:

Жила-была такса, такая длинная,
Что она заранее не знала,
Сколько времени ее чувства идут от головы к хвосту.
И случилось так, что глаза ее были полны грусти и печали,
А хвостик еще продолжал оживленно вилять
Потому, что недавно ей было весело.

Нет! Опыт показал, что путь прямой дискуссии малопригоден и что лучше поступить по-другому.

Свое первое стальное перо Гаррисон изготовил вручную, пользуясь несложными инструментами и приспособлениями; он хуже или лучше выполнил все необходимые операции, затратив на них много часов и дней размышлений и труда. Современные автоматы затрачивают на эти операции ничтожные доли секунды.

Теперь между человеком и изделиями — стальным пером, гвоздем, электролампочкой — стоят машины. На их создание он направляет теперь свой труд и свою мысль.

Количество машин, если суметь их сосчитать, наверное, превзойдет число людей, живущих на Земле. Они образуют целый мир, поразительно разнообразный, но вместе с тем подчиняющийся определенным закономерностям.

Попробуем понять самые главные из этих закономерностей, попробуем понять, что общего между будильником и вычислительной машиной, лифтом и тепловозом, киноаппаратом и автоматом, выпекающим пончики. Чтобы эту задачу решить, нам придется познакомиться как с общими идеями и принципами, так и с конкретными их воплощениями — с разными «жителями» мира машин.

А затем мы соберем все машины и расставим их по полкам, расположив по степени сложности и «разумности» действий, которые они способны совершать. Тогда, наверное, станет яснее, что скрывается за понятиями «машина», «автомат», как автоматы делаются все более «умными», что им можно поручить и как они справляются с поручениями.

По одинаковым законам падают часы, выскользнувшие из руки, и человек, поскользнувшийся на обледенелой дорожке. Нельзя прокормить живое существо бензином — пусть даже самого высокого качества, как нельзя запустить автомобильный двигатель, залив в бак сгущенное молоко. Человек и машина одинаково подчиняются некоторым законам физики, химии, математики.

Перед этими законами природы человек и машина равны. Это хорошо известная истина позволяет сравнивать и сопоставлять устройство и действие механизмов машины и живого организма, видеть, в чем они похожи и в чем различаются. Об этом также пойдет речь в книге.

Существуют математические методы — их называют методами экстраполяции, которые позволяют, зная историю развития некоторого процесса или события, предсказывать его дальнейший ход.

Так, зная, как росло народонаселение земного шара за ряд прошедших лет и применяя методы экстраполяции, можно предсказать, сколько жителей будет населять нашу планету через 5, через 10, через 50 и даже через 100 лет. Каждому понятно, что чем лучше известна прошедшая история события, тем яснее становится его последующий ход.

Попытка ответить на вопрос «кто — кого?» — это попытка предсказать ход истории технического прогресса. Прислушиваясь к прогнозам на будущее, следует твердо помнить, что чем больший промежуток времени пытаются охватить при подобных прогнозах, тем менее они достоверны, тем больше отличаются результаты экстраполяции. Иначе с чего бы это началась дискуссия? И тем более интересно время от времени оглянуться назад и посмотреть, как развивались события в прошлом, как выглядят сегодня некоторые главы истории машины.

Мы так и будем поступать.