Барлоу написал свою знаменитую Декларацию независимости киберпространства (
Вторя Диббелу, Барлоу утверждал, что правопорядок в киберпространстве будет отражать их этические соображения, а не силу принуждения, которая характерна для власти и управления в реальном пространстве. «Наши личности не имеют тел, поэтому, в отличие от вас, на нас нельзя оказать давление через физическое принуждение. Мы верим, что из этики просвещения и идеи общего благосостояния появится наше новое управление». Цели Барлоу звучали нескромно: «Мы создадим цивилизацию Разума в киберпространстве. Пусть это будет гуманнее и справедливее, чем мир, созданный ранее вашими правительствами».
Текст Барлоу прозвучал как призыв к действию. Но требовался четкий юридически оформленный ответ, а у организации EFF еще не было юристов. Митч Капор отправился на поиски, нашел адвоката по имени Майк Годвин, который размещал интересные сообщения на интернет-форуме. Он был нанят в качестве первого штатного юриста EFF. Фонд с Годвином в качестве адвоката объединил усилия с Американским союзом гражданских свобод (American Civil Liberties), чтобы оспорить закон CDA, который нарушал Первую поправку к Конституции. Дело под названием «Рено против Американского союза гражданских свобод» (Reno v. American Civil Liberties Union) было передано в Верховный суд США. Как позже написал Годвин: «Неожиданно киберпространство было испытано на прочность в конституционной битве».
Судебный процесс породил новое существо – компьютерного активиста или гик-активиста (geekactivist) и новое политическое сообщество интернет-либертарианцов. Множество сообществ и экспертов высказались в поддержку свободы в интернете. Кроме того, к делу присоединились более двадцати объединений от Американской библиотечной ассоциации (American Library Association) до Национального союза писателей (National Writers Union) и Сторонников безопасного секса (Safer Sex Page). Как писал Годвин, «мы объединили издателей, поставщиков услуг, а также отдельных лиц и организации, чьи высказывания, часто хотя и были провокационными, но были значимы для американского общественного мнения» .
26 июня 1997 года Верховный суд объявил свое решение. Семью голосами против двух закон о запрете непристойностей (CDA) был признан неконституционным нарушением Первой поправки. Суд согласился с заявителями ACLU и EFF, что закон был слишком расплывчатым и, следовательно, позволял ограничивать свободу слова. Однако наиболее важное значение имело решения Суда о предоставлении особого правового статуса концепции киберпространства.
Автор особого мнения, судья Джон Пол Стивенс, родился до появления радиостанций и телевидения, не говоря уже об Интернете. Но даже в семьдесят семь лет, он с энтузиазмом ухватился за феномен интернета. Он написал, что Интернет «представляет собой уникальную среду, известную своим пользователям как «киберпространство», расположенную не в определенном географическом месте, но доступную для всех, из любой точки мира» . Стивенс охарактеризовал киберпространство как «обширные демократические форумы», на которые «не распространялся тот тип государственного надзора и регулирования, который принят в индустрии средств массовой информации». Он добавил, что «ни одна организация не контролирует Интернет, и при этом не существует централизованной точки, с которой он мог быть заблокирован».
Значение судебного решения было в том, что всему, что связано с Интернетом, была предоставлена самая сильная защита Первой поправки. Как подытожил судья Стивенс: «Рост Интернета был и остается феноменальным. В соответствии с конституционной традицией, при отсутствии доказательств обратного, мы предполагаем, что государственное регулирование свободы слова с большей вероятностью будет препятствовать свободному обмену идеями, чем поощрять его». Судья Сандра Дэй О'Коннор, как и Барлоу, бывшая владелицей ранчо, подтвердила эту оценку киберпространства в отдельном мнении. «Электронный мир, - заключила она, - принципиально иной мир».