Кто косит травы по ночам

Димочка-мужичок пытался бороться за свое мужское достоинство. Попросил у отца денег (слово взял, что маме не скажет, глупышка такая), крупную сумму. Отец дал без звука: «Нам с мамой для тебя ничего никогда не жалко». Но тому-то, нанятому хахалю, отваливали куда больше. Дима рыпнулся ее в шикарные места приглашать, умный мальчик, в принципе, действовал правильно, желая сохранить свою ненаглядную. Только поздно было. Отшила его девица в очень грубой форме. Вот цена им – тварям продажным! Всех купить можно, вопрос только в цене.

Перед сном Екатерина прочитывала полные отчеты об охмурении жучки, вплоть до самых интимных подробностей. Потом муж уносил досье на работу, убирал в сейф. Она же светилась счастьем: весь день вспоминала детали, смеялась. Легкая стала, как птица. Все нипочем. Ничьи личные дела ее не интересуют – у нее самой дел по горло и собственная жизнь еще бьет ключом.

Как-то сама сунула сыну сотню зеленых: на, мол, сходи куда-нибудь с девочкой. Папе только не говори, а то меня заругает, что балую.

У него – слезы в глазах: «Не надо, мамочка. Там – все кончено. Ты – самая хорошая».

Вот то-то и оно-то!

Екатерина теперь понимала, что ничего нельзя пускать на самотек. Тотальный контроль – вот единственная разумная мера в наше опасное время. Разве во времена их юности были наркотики, СПИД, похищения людей, захват заложников? Надо приспосабливаться к новым реалиям. Выживет – сильнейший, правильно. И если Димочка пока еще слаб, не умудрен жизненным опытом, долг и право родителей – охранять и защищать, используя любые возможные средства.

Наняли за ним приглядывать хорошо зарекомендовавшего себя «ухажера».

Особых поводов для волнения не было.

Поступил в университет. Учился. Занятия не прогуливал. Курить не начал. С сокурсниками ровен, не сближается.

Записался на курсы автовождения.

Зачем? В смертники решил податься? (Смертниками Катерина называла московских водителей.) Получил права. И – вот те на! – приобрел иномарку!

Развалюху, конечно, смотреть страшно. Но – гордый! Ездит на занятия в собственном авто!

Как это пережить? Как смириться с мыслью, что смысл твоей жизни, твой ребенок, ежесекундно подвергается риску? Риск – быть уничтоженным в автокатастрофе, риск – попасть в тюрьму, сбив кого-то, риск – подсадить по доброте душевной убийц, наметивших завладеть твоей машиной. Она ежедневно смотрела криминальные хроники и знала, как это бывает. Милиционеры-оборотни, террористы, девицы легкого поведения, похотливые педерасты, ищущие, чем поживиться, наркоманы – все приблизились теперь вплотную к ее Димочке-Дюймовочке.

Она вела разъяснительную работу. При каждом удобном случае рассказывала эпизоды преступной жизни города.

К зиме тревога возросла нестерпимо: к грядущим ужасам прибавился еще и гололед и отсутствие зимних шин.

Дима упорно продолжал ездить на машине.

И опять она нашла, как избавиться от терзаний!

Вышла на нужных людей, объяснила ситуацию, умолила, чтобы машину угнали! Сама вынесла ночью ключи, пока ребенок спал, сама раненько утром за ними спустилась – машина была уже далеко-далеко. Расплатилась с угонщиками, с легким сердцем впорхнула в свой спящий дом.

Как же Димочка горевал! Милицию собирался вызывать, еле отговорили – бессмысленно, они же сами и угоняют. Потом заявятся, нас всех перережут.

Он поверил.

Мать какое-то время вздохнула спокойно: сводки по Димочке были самые безобидные. Они даже слетали вместе в Испанию на его каникулы. Все возвращалось к прежней спокойной бытности.

Она немножко отвлеклась, стала снова встречаться с подругами, делилась своим материнским опытом и мудростью. Иногда какая-нибудь нечуткая слушательница развязно спрашивала, как Екатерина Илларионовна представляет себе личную жизнь ее сына, ведь должен же он когда-то жениться и все такое прочее.

– Но не в девятнадцать же лет! Не в младенческом же возрасте! – яростно парировала Катя.

С теми, кто позволял себе задавать подобные вопросы, общение само собой прекращалось, зачем общаться с людьми, если они тебя не понимают?

Потом случилось непоправимое. Она даже представить себе не могла, откуда ждет ее сокрушительный удар.

Сын учился на третьем курсе. Работать устроился очень удачно. Конкурс прошел, его одного из сотни взяли. Это пусть. Это как раз хорошо: к окончанию института уже повышение произойдет, не как у некоторых лоботрясов, которые знать не будут, куда тыкнуться. Боялась она, конечно, что опять он машину купит. Не хотелось вновь горе его видеть.

И тут он приходит вечером домой, все, как обычно. Подает ей ее любимый журнал с Надиными психологическими советами. Екатерина Илларионовна с благодарностью принимает знак внимания сына, открывает страничку с дорогим ей портретом мягко улыбающейся Надежды и начинает читать, готовясь цитировать особо близкие ее сердцу пассажи. И видит – письмо ее собственного Димочки в редакцию!